Боголюбов А.П. Впервые в Аблязове // Волга: Литературно-художественный
и общественно-политический журнал. Саратов, 1996. № 2/3: Боголюбов А.П. Записки
моряка-художника / Публ., вступ., ком., указ. имен Н.В. Огаревой. С. 96.
Впервые в Аблязове
В Астрахани своего брата я не нашёл и поехал прямо в Саратов, в Радищевское
имение. Здесь застал мою жену хворою. Дядя, хотя ему тогда было лет 65, был ещё
куда молодец (он умер 86). Поехал я осматривать старый барский Радищевский дом.
Около него стоит каменная церковь Екатерининской архитектуры. В церкви я
зачертил превосходный резной иконостас времени Луи XV. Когда-то вход был туда через галерею из барского
дома, а на хорах до сих пор видна ещё раззолоченная барская ложа. Тут-то и
родился А.Н. Радищев[1] и тут
проживала его семья. Рассказывали мне мать и дядя, что вот какая легенда была в
нашей семье.
Александр Николаевич, осуждённый на смерть и помилованный, был сослан
за своё сочинение «Путешествие из Санкт-Петербурга в Москву» в Сибирь, в Илим.
Он поседел в одну ночь, да и пытки Шешковского помогли этому. В Сибирь был
отправлен по этапу. Было уже к вечеру, мать и дети первой жены его (а моя мать
— Фёкла, сестра Анна и дядя Афанасий родились в Сибири от второй) сели ужинать.
Старый лакей вносит блюдо, вдруг его роняет и кричит: «Ах, барин наш!». Все
вскочили и, точно, признали барина в серой солдатской шинели, с седою совсем
головою, накрест на груди по поясу опоясанного красным шарфом, вязанным женою.
Видение исчезло. Бабушка тотчас же обратилась к старшему сыну Николаю и сказала
ему: «Поезжай сейчас в Казань, там ты встретишь отца». И точно, сын и отец
встретились.
Бывал я после ещё раза два в Аблязове. Это громадное село в 7 тысяч душ
принадлежало Радищеву[2].
Теперь мне и брату досталось 700 десятин земли, которые мы по условию с
покойной тёткой отдали в земство, чтоб в барском доме была школа имени
Радищева. Но это не тот дом, о котором я говорил выше, тот неистово разбирался
крестьянами на печи. Был он прежде собственностью одного из Радищевых, но всё
это было прожито, и семейная святыня принадлежит теперь какому-то кулаку. Очень
мы жалели с братом, что не могли его купить. Старая тётка тоже не подумала об
этом.
Погостив у дяди и съездив к врачу в Кузнецк, а потом навестив другого в
Нижнем, я узнал у последнего, что у меня раздроблена была чашка плечевой кости.
Но что это, слава Богу, уже в срощении. Да и впоследствии я никогда не страдал
никакой болью.