Червинский П. Жили на Саратовщине Леонтьевы…: (По следам одной семейной реликвии) // Коммунист. Саратов, 1988. 7 июня.

Жили на Саратовщине Леонтьевы...

(ПО СЛЕДАМ ОДНОЙ СЕМЕЙНОЙ РЕЛИКВИИ)

6 июня 1880 года в санкт-петербургской газете «Голос» была опубликована статья «Памяти А.С. Пушкина», полная глубокой скорби по рано ушедшему из жизни гениальному поэту России. Но не только неизбывная скорбь, а и гневное возмущение в адрес его убийцы отражены были в цитируемом здесь же отрывке из стихотворения М.Ю. Лермонтова «На смерть Пушкина». Статья завершалась такими словами: «По рассказу Муравьева, молва приписывала смерть Пушкина грязной интриге, в которой деятелями явились «люди высшего общества». Можно не сомневаться, что слова Муравьева отражали мнение того круга людей, которые по-настоящему любили и ценили Пушкина и не могли примириться с его трагической кончиной.

В одном из последующих номеров того же «Голоса» среди многочисленных сообщений в разделе «Хроника» я случайно натолкнулся на весьма скромную заметочку под заголовком «По поводу дуэли Пушкина».

Некто барон Н.Л. Раден в своем письме в редакцию «Голосах прямо высказал свое несогласие с точкой зрения на причину дуэли, приведенной в упомянутой выше статье. Он писал:

«Прочтя … статью «Памяти А.С. Пушкина», посвященную его биографии, я встретил в ней явное противоречие, касающееся причин, вызвавших дуэль между Пушкиным и Дантесом, с теми данными, которые мне пришлось слышать в Саратовской губернии от бывшей крепостной, состоявшей при жизни поэта горничною у его супруги».

О каких именно иных причинах дуэли между Пушкиным и Дантесом рассказала Н.Л. Радену бывшая горничная супруги Пушкина автор письма в редакцию, к превеликому нашему сожалению, так и не сообщил. Но вот что он пишет далее:

«...Служив в Саратовской губернии, Петровском уезде, селе Данилове, в имении его высочества герцога Георгия Максимилиановича Лейхтенбергского в 1878—1879 годах, я встретился в том же имении с служащим там, неким Леонтьевым, молодым человеком, мать которого и есть упомянутая бывшая крепостная и горничная жены великого поэта; отцу, же его, бывшему крепостному и управляющему князя Васильчикова, не менее известны интересные факты, характеризующие поэта в частной жизни.

В семье Леонтьевых, как дорогая память о поэте, сохраняются часы, подаренные ей Пушечным.

Насколько эта старушка cтояла близко к Пушкиной и как они с женой любили ее, свидетельствует пожизненная пенсия, выплачиваемая старушке дочерью покойной супруги Пушкина (видимо, Марией Александровной Гартунг — П.Ч.)».

Так и осталось неизвестным, делал ли кто-либо «из лиц, занимающихся составлением биографии Пушкина» хотя бы скромную попытку, что называется, по свежим следам, встретиться со стариками Леонтьевыми... Но скорее всего встреча такая не состоялась.

Все, что хоть самую малость связано с именем Пушкина, для нас, его далеких потомков, очень и очень дорого: то ли его небольшая записочка, то ли книга с его автографом, то ли предмет, непосредственно связанный с его бытом.

Вот почему поиск часов, подаренных лично Пушкиным своей крепостной (ее девичья фамилия, к сожалению, нам также неизвестна), в замужестве Леонтьевой, является поиском дорогой для нас пушкинской реликвии, ставшей впоследствии реликвией семьи Леонтьевых.

Кто знает, кто ведает, но вполне возможно, что нынче, где-то на Саратовщине живут себе потомки тех стариков Леонтьевых... Ведь по сообщению областного адресного бюро, в настоящее время в Саратовской области проживает около 1500 лиц, носящих такую фамилию.

Я очень бы хотел, чтобы к поиску потомков Леонтьевой подключились и краеведы Саратовщины.

П. ЧЕРВИНСКИЙ