Валеев В.Х. Памятные места Н.Г. Чернышевского // Валеев В.Х. Мемориальные доски рассказывают. Саратов, 1985. С. 14-32.

ПАМЯТНЫЕ МЕСТА Н.Г. ЧЕРНЫШЕВСКОГО

Улица Чернышевского, 142

Государственный ордена «Знак Почета» Дом-музей Н. Г. Чернышевского

«В этом доме 24 июля 1828 года родился и жил да 1853 года великий русский революционный демократ Николай Гаврилович Чернышевский».

Саратов — родина Николая Гавриловича Чернышевского, великого русского революционного демократа, ученого, писателя, литературного критика, одного из выдающихся предшественников русской социал-демократии.

12(24) июля 1828 года в семье саратовского священника Гаврилы Ивановича Чернышевского и его супруги Евгении Егоровны родился сын Николай. Дом Чернышевских стоял на улице Большой Сергиевской — одной из самых главных в городе (ныне улица Чернышевского). Еще раньше она называлась Царицынской, так как по ней проходил почтовый тракт на город Царицын.

На Большой Сергиевской стояла и Сергиевская церковь, священником которой был отец Н.Г. Чернышевского. Сейчас на месте церкви — здание НИИ травматологии и ортопедии (улица Чернышевского, 148).

Саратов был в те годы довольно крупным купеческим городом. Здесь были колокольные, кирпичные, свечные, пивоваренные, салотопенные, кожевенные, мыльные и другие заводы, а также прядильные, красильные, канатные, табачные фабрики. В Саратовской губернии насчитывалось 17 винокуренных заводов. Среди губернских городов Саратов был в числе первых па численности населения и по красоте зданий. В центре города, около нового собора, разбит сквер, позже получивший название сад «Липки». Центральная Московская улица вымощена камнем. А на окраине, где теснились лачуги трудового люда, бедняков, в сухую погоду носились тучи пыли, а во время дождя здесь была непролазная грязь.

Рос Николай Гаврилович в дружной, высококультурной семье. С семи лет под руководством отца началась учеба Николая. Историк Н.И. Костомаров, сосланный в Саратов в 1848 году, считал библиотеку Гаврилы Ивановича Чернышевского превосходной и часто пользовался ею.

Николай рос пытливым, любознательным мальчиком. Гаврила Иванович часто совершал далекие служебные командировки по губернии и брал с собой сына. Впечатления от этих поездок надолго запали в душу Николая Гавриловича.

В доме Чернышевских зачитывались сочинениями русских классиков, выписывались популярные тогда журналы «Отечественные записки», «Живописное обозрение». Любимым поэтом Николая Чернышевского был М.Ю. Лермонтов, многие стихи которого он знал наизусть.

По существовавшей традиции дети священника должны были учиться в духовных училищах, а затем в семинариях. Однако Г.И. Чернышевский позаботился о том, чтобы Николаю разрешили готовиться к поступлению в семинарию дома, самостоятельно. Гаврила Иванович обучил сына чтению и письму. Для преподавания немецкого языка был приглашен некий Богдан Греф. Французский язык мальчик осваивал у француженки мадам Пикер, посещая пансион Золотаревых. Отец Чернышевского придавал большое значение знанию иностранных языков. Он сам обучил Николая латинскому и греческому.

Николай был чрезвычайно талантливым ребенком, он все схватывал, что называется, на лету. Но он вовсе не был затворником и зубрилой. Чернышевский любил подвижные игры, катания с крутых гор на санках, прогулки по родному городу. Товарищ Чернышевского В. Чесноков вспоминал, как мальчики, среди которых был и Николай Чернышевский, катались с Бабушкиного взвоза на дровнях: «Любитель больших и сильных ощущений, Николай Гаврилович старался направить дровни на ухабы и шибни, которыми в зимнее время бывал усеян Бабушкин взвоз... Подкатываясь к последнему кварталу взвоза, Николай Гаврилович старался направить сани на бугор, чтобы с него можно было скатиться на Волгу, где находилось несколько прорубей, и проскочить через прорубь, конечную цель нашего катания».

В детстве Чернышевский любил те часы, когда бабушка Пелагея Ивановна рассаживала вокруг себя детей и рассказывала им сказки. Ребятишки, затаив дыхание, слушали увлекательные и драматические повествования о храбрых и могучих богатырях, о смелости, находчивости и доброте русского народа.

Помимо того, что Чернышевский увлеченно овладевал знаниями, он еще охотно занимался рисованием и игрой на фортепьяно.

На всю жизнь Николай Гаврилович сохранил трепетную любовь к могучей и прекрасной Волге. «Окна дома, в котором жили мы, выходили на Волгу, — вспоминал Николай Гаврилович. — Все она и она перед глазами, — и не любуешься, а полюбишь. Славная река...».

Он любил наблюдать, как закатное солнце раскрашивает спокойные воды, как солнечные блики вспыхивают на утренних волнах, будто поблескивают миллионы рыбьих чешуек. Часто вместе со сверстниками Николай спускался по Гимназической улице (ныне улица Некрасова) к Волге, где ребята купались, играли на берегу.

Но волжские картины не только радовали Чернышевского. Внучка великого революционного демократа Нина Михайловна Чернышевская писала: «С ранних лет, проводя много времени на берегу Волги, Н.Г. Чернышевский мог наблюдать бурлаков, тянувших тяжелые купеческие баржи с товарами и оглашавших берег «Дубинушкой». «Случись бурлаку захворать на судне, стащат его на берег... он так и лежит, покуда полиция подберет его», — рассказывали Чернышевскому саратовские крестьяне. И сам он это подтверждал: «Я, когда ребенком гулял по берегу в Саратове, видел, что... тогда это было так».

С детства Николай Гаврилович слышал об издевательствах помещиков над крестьянами.

В родном доме Николай Гаврилович жил до 18 мая 1846 года. Сюда Чернышевский — студент Петербургского университета — приезжает на каникулы в июле — августе 1847 года и после окончания университета в июне — июле 1850 года. В этом доме он живет с апреля 1851 по май 1853 года, будучи преподавателем саратовской мужской гимназии.

Сегодня этот белый домик недалеко от Волги, на углу улиц Чернышевского и Некрасова, знают тысячи людей, жители городов и сел нашей страны и из-за рубежа. Дом-музей Николая Гавриловича Чернышевского — национальная реликвия и ценнейший исторический памятник Советского государства.

17 сентября 1920 года В.И. Ленин подписал декрет Совета Народных Комиссаров об учреждении в Саратове музея имени Н.Г. Чернышевского. Дом-музей стал уникальным хранилищем мемориальных и личных вещей Российского Прометея, предметов быта эпохи, книг, документов, рукописей, фотографий.

Первым директором Дома-музея Н.Г. Чернышевского в Саратове был сын великого революционного демократа — Михаил Николаевич Чернышевский. Затем музей долгие годы бессменно возглавляла внучка Н.Г. Чернышевского — Нина Михайловна Чернышевская. Главным хранителем фондов работала правнучка писателя — Вера Самсоновна Чернышевская.

В 1978 году, к 150-летию со дня рождения нашего великого земляка, в музее восстановлена обстановка дома Чернышевских в 30—50-е годы прошлого века. Мемориально-бытовая экспозиция включает семь комнат дома Чернышевских: приемную Гаврилы Ивановича Чернышевского, его кабинет, спальню Чернышевских, комнату бабушки П.И. Голубевой, столовую, гостиную и комнату Николая Гавриловича Чернышевского в мезонине.

Дом-музей Чернышевского — крупное научно-исследовательское и культурно-просветительное учреждение. За большую работу по изучению и пропаганде идейно-теоретического и художественного наследия Н.Г. Чернышевского Дом-музей награжден орденом «Знак Почета».

Улица Некрасова, 5

Усадьба Дома-музея Н.Г. Чернышевского

«В этом доме 30 ноября 1803 г. родилась Е.Е. Голубева — мать революционного демократа Н.Г. Чернышевского».

Евгения Егоровна Чернышевская, урожденная Голубева, была дочерью протоиерея Сергиевской церкви. Дом, в котором она родилась, в начале XIX века принадлежал ее отцу — Егору Ивановичу Голубеву. После его смерти в июне 1818 года из Пензы в Саратов был переведен для замещения вакантной должности священника Сергиевской церкви Гаврила Иванович Чернышевский. Следуя церковным законам, он женился на старшей дочери Е.И. Голубева — Евгении Егоровне, получил приход Сергиевской церкви и дом с усадьбой Е.И. Голубева. Позже мать Евгении Егоровны, Пелагея Ивановна, купила для старшей дочери место, где был построен дом Чернышевских. Младшей дочери, Александре Егоровне, отошел родовой дом, впоследствии получивший название дома Пыпиных.

На усадьбе Дома-музея дом Пыпиных (бывший голубевский) — самое старое здание: двухэтажное, с деревянной верандой.

Евгения Егоровна и Гаврила Иванович Чернышевские жили очень дружно. В их семье царило взаимопонимание и уважение друг к другу. Мать Чернышевского была грамотной женщиной. «Евгения Егоровна так любила читать, что про нее прямо можно сказать: она жила, не выпуская из рук книги. И книга эта была не только роман», — рассказывала Е.Н. Пыпина. В своих воспоминаниях А.Н. Пыпин писал, что в семьях Чернышевских— Пыпиных читали «Отечественные записки» со статьями Белинского и Герцена.

Николай Гаврилович горячо любил свою мать, ценил ее характер и способности. В студенческие годы он писал: «Маменька... не сходит на степень обыкновенных женщин».

О матери и отце Николай Гаврилович всегда вспоминал с искренней любовью. Он всегда с большой радостью встречал отца, возвращавшегося из поездок по губернии, и внимательно слушал его рассказы. Часто они садились втроем и долго беседовали за обеденным столом.

В семье Евгения Егоровна была непререкаемым авторитетом. Гаврила Иванович всегда прислушивался к ее мнению. За советом к Е.Е. Чернышевской обращались как близкие, так и незнакомые люди. В правилах Евгении Егоровны было всегда помочь человеку и советом и делом.

Саратовский историк Е.А. Белов писал в воспоминаниях, что «характеры у матери и сына Чернышевских одинаковы, даже характер ее остроумия... перешел к ее сыну». Историк Н.И. Костомаров в автобиографии писал: «Отношения Чернышевского к родителям были очень дружеские, особенно любил он мать».

Вместе с Евгенией Егоровной Николай Чернышевский отправился в мае 1846 года в Петербург — поступать в университет. В августе этого года Е.Е. Чернышевская писала в Саратов мужу: «Поздравляю, мой родной, с сыном-студентом».

Раннюю кончину матери в 1853 году Н.Г. Чернышевский очень тяжело переживал.

Дом Голубевых — Пыпиных сильно пострадал от пожара в 1866 году. Затем был отремонтирован и перестроен. В 1940 году по ходатайству Н.М. Чернышевской исполком Саратовского городского Совета вынес решение о передаче дома Пыпиных в ведение Музея Н.Г. Чернышевского. Летом 1953 года при капитальном ремонте часть здания, веранда и входное крыльцо были реставрированы по фотографии сына Николая Гавриловича — М.Н. Чернышевского.

В настоящее время здесь находятся рабочие кабинеты сотрудников музея, библиотека, фондохранилище.

Улица Челюскинцев, 12

Восьмилетняя школа № 25 имени Н.Г. Чернышевского

«В этом здании в 1842—1845 годах учился великий русский революционер-демократ Николай Гаврилович Чернышевский».

Как сын священника, Николай Чернышевский должен был пройти все этапы обучения в духовных учебных заведениях и занять затем место священнослужителя в одной из церквей. Но, как мы уже знаем, Николай Гаврилович занятия в училище не посещал, а находился, как говорили тогда, «в домовом образовании», то есть обучался на дому.

Здание духовной семинарии, в которой Чернышевский обучался в 1842—1845 годах, находилось на Старособорной (ныне Музейной) площади. Этот большой трехэтажный дом был построен в 1810—1812 годах купцом Катеневым. В 1830 году владевший домом купец Устинов продал его духовному ведомству. Два этажа занимало училище, на нижнем находились классы, на верхнем — спальные комнаты. На втором этаже располагались классы духовной семинарии.

Это церковное заведение «славилось» схоластической системой преподавания, невежеством большинства учителей. Для начитанного Николая Чернышевского, который имел обширные знания по многим предметам, это было особенно понятно. Еще до поступления в семинарию Николай Гаврилович начал изучать латинский, греческий, французский, немецкий языки. В семинарии освоил татарский, арабский, еврейский.

Чернышевский отличался от своих соучеников обширными познаниями и скромностью. В ведомостях за 1843 год он был аттестован так: «Способностей — весьма хороших. Прилежания — отлично ревностного. Успехов: по словесности — отлично хороших; по латинскому языку — весьма хороших; по всеобщей истории — отличных; по греческому языку — очень хороших; по алгебре и геометрии — очень хороших».

«В семинарии, — вспоминает Ф.В. Духовников, — Николай Гаврилович был крайне застенчивый, тихий и смирный; он казался вялым и ни с кем не решался заговорить первым...». Вскоре юный семинарист подружился с Михаилом Левицким, сыном священника из Петровского уезда. Левицкий был очень способным юношей, прекрасно учился. Через два десятилетия Чернышевский вспоминал, что его товарищ был настолько беден, что не имел «другого костюма, кроме синего зипуна зимой и желтого нанкового халата летом».

Позже Николай Гаврилович даст одному из главных героев своего романа «Пролог» фамилию Левицкий.

Семинарист Чернышевский отличался трудолюбием, поражал всех отменной памятью. Товарищи обращались к нему за помощью, особенно при переводе сложных латинских текстов. Из семинарских наставников у Н.Г. Чернышевского на всю жизнь осталось чувство большой признательности к археологу Г.С. Саблукову. «Из всех людей, — напишет ему Чернышевский через несколько лет, — которым я обязан чем-нибудь в Саратове, я уважаю Вас более всех, как ученого и наставника моего, и люблю более всех, как человека».

Восемнадцати лет Н.Г. Чернышевский решил оставить семинарию. В 1846 году он поступает в Петербургский университет на историко-филологическое отделение. Отец одобрил желание сына навсегда отказаться от мысли стать священником. В письме двоюродному брату А.Н. Пыпину Чернышевский писал: «Пусть и Россия внесет то, что должна внести в жизнь духовную мира... выступит мощно, самобытно и спасительно для человечества... И да свершится через нас хоть частию это великое событие! И тогда не даром проживем мы на свете... Содействовать славе не преходящей, а вечной своего отечества и благу человечества — что может быть выше и вожделеннее этого?..»

Ныне в здании бывшего духовного училища расположена школа № 25, носящая имя великого земляка. В школе бережно сохраняется класс, в котором, вероятно, учился Н.Г. Чернышевский, имеется экспозиция о семинарских годах его жизни.

Улица Чернышевского, 146

«В этом доме в 1850 году состоялась встреча великого русского революционного демократа Н.Г. Чернышевского с декабристом А.П. Беляевым».

Братья Александр и Петр Беляевы формально членами тайного общества декабристов не числились, но принимали активное участие в подготовке восстания и 14 декабря 1825 года находились вместе с гвардейским морским экипажем на Сенатской площади.

Александр Петрович Беляев поступил в 1815 году в Морской корпус, где пробыл до 1818 года. Затем он был произведен в чин мичмана (первый морской офицерский чин) и зачислен на службу в гвардейский морской экипаж. Его младший брат, Петр Беляев, также учился в кадетском Морском корпусе (1819—1822 гг.).

Морская группа декабристов возникла при активном участии К.Ф. Рылеева и имела постоянную связь со штабом готовящегося восстания.

Утром 15 декабря Александр и Петр Беляевы в числе других офицеров морского экипажа были арестованы и заключены в Петропавловскую крепость. В «Алфавите членам бывших злоумышленных тайных обществ» о вине Александра Беляева сказано: «Членом тайного общества не был, но о существовании оного знал и склонялся ко введению республики, разделяя мнение о необходимости истребить царствующую фамилию. Узнав о замышляемом возмущении, решился принять в оном участие и 14 декабря внушал нижним чинам сомнение к присяге... На площади находился с экипажем».

Братья Беляевы были осуждены по IV разряду. Верховный уголовный суд приговорил их к ссылке в каторжную работу на 12 лет с последующим поселением в Сибири.

В 1850 году А.П. Беляев поступил на службу управляющим имением Кривцовых, родных декабриста С.И. Кривцова, в селе Репьевка Балашовского уезда Саратовской губернии.

Встреча А.П. Беляева с Николаем Гавриловичем Чернышевским состоялась в доме, где жил саратовский губернатор М.Л. Кожевников (ныне жилой дом). Губернатор просил Чернышевского бывать у него чаще, но тот тяготился обществом, которое собиралось там, и избегал приглашений.

В «Воспоминаниях» декабриста А.П. Беляева есть запись, что «у него (Кожевникова — В.В.) за обедом видел Н.Г. Чернышевского, сына саратовского протоиерея, тогда еще студента и неизвестного, а впоследствии получившего такую известность своими сочинениями».

В селе Репьевка А.П. Беляев прожил полтора года. Опекун имения Р.И. Кривцов, как писал А.П. Беляев, соблюдал «рутинный крепостной порядок, который был мне не по сердцу...». В 1852 году Александр Петрович отказался от этой службы. Затем в течение 16 лет он управлял имением Л.К. Нарышкина в Саратовской губернии. Все это время жил в селе Пады.

Петр Петрович Беляев был начальником парохода «Самара», шесть лет плавал по Волге, потом служил управляющим конторой пароходного общества «Кавказ и Меркурий». Умер в 1864 году в Саратове.

В 1881 —1886 годах в «Русской старине» были опубликованы «Воспоминания декабриста А.П. Беляева».

Последние годы своей жизни Александр Петрович Беляев провел в Москве, где и умер в 1887 году в возрасте 84 лет.

Улица Некрасова, 17

Административное здание

«Здесь в здании мужской гимназии в 1851 — 1853 годах преподавал словесность великий русский революционный демократ Николай Гаврилович Чернышевский».

После успешного окончания Петербургского университета Николай Гаврилович подает прошение о назначении в саратовскую гимназию. В 1851 году новый учитель словесности переступил порог гимназии. «В Саратове я нашел еще большую глушь, чем нашли вы в Нижнем», — пишет о первых впечатлениях Чернышевский М.Л. Михайлову.

В 1820 году народное училище в Саратове было преобразовано в первую мужскую гимназию. Помещалась она в доме на Гимназической улице (ныне улица Некрасова, 17). Это здание в свое время принадлежало губернатору Панчулидзеву. Хозяин не жалел денег на балы и прочие увеселительные мероприятия. Когда дом пришел в ветхое состояние, губернатор, чтобы избежать затрат на ремонт, продал его городу за огромную сумму.

В начале 50-х годов XIX века трехэтажное здание гимназии начало разрушаться. Полы совершенно прогнили, с потолков сыпалась штукатурка... В нижнем этаже, во флигелях, — сыро и холодно. Мебель в классах была старая и неудобная: столы на 5—7 гимназистов, парты без спинок. Не было никаких наглядных пособий. «Таким образом, — писал один из саратовских педагогов М.А. Лакомте, — с первого раза гимназия делала такое впечатление, что здесь мало думают о педагогике вообще, а тем более о гигиенических и санитарных условиях жизни заведения».

Но, несмотря на все это, саратовская гимназия считалась одной из лучших в Казанском учебном округе.

Ф.В. Духовников, собравший воспоминания современников, писал: «Появление нового учителя всегда возбуждает любопытство учеников. Придя в гимназию, Николай Гаврилович прошел прямо в учительскую комнату, находящуюся рядом с 4-м классом, в виду учеников, вышедших из классных комнат, чтобы посмотреть на нового учителя. Его бледное лицо, тихий пискливый голос, близорукость, сильно белокурые волосы, сутуловатость, большие шаги и неловкие манеры, — вообще вся его наружность показалась ученикам очень смешною, почему они стали между собою подсмеиваться над ним, благообразного же и симпатичного лица его с открытым широким лбом никто и не приметил.

Но первые же уроки Николая Гавриловича, очаровавшие всех учеников, поразили их своею новизною и необычайностью.

Гимназисты увидели, что новый учитель в своем преподавании не похож на других, все он делает по-своему, чего они до сих пор не видели и не слышали. Он не садится на учительское место, а ставит стул около учеников, об учебнике Кошанского, который всем опротивел, даже и не упомянул. Вместо него он стал читать ученикам произведения наших классиков: Жуковского, Лермонтова, Пушкина и др., о которых гимназисты совершенно не имели понятия, и критически разбирать их...

Он беседовал с учениками как равный с равными, наводил их вопросами на возражения и опровержения и доводил их до понимания урока; кроме того, в классе он читал, или рассказывал, или указывал недостатки ученических сочинений, в обсуждении которых принимали участие все ученики. Он умел упростить преподавание настолько, что даже трудные предметы становились у него темою для бесед с учениками и были им понятны...».

В затхлой казенной обстановке уроки Чернышевского были необычайно новыми, интересными. Он ежедневно возвращался домой в окружении множества учеников, с которыми вел дружеские беседы. «С его приездом, — вспоминал гимназист М. Воронов, — началось веяние нового духа». Двери дома Чернышевского всегда были открыты для гимназистов, здесь велись долгие беседы, разгорались жаркие споры.

Под руководством Николая Гавриловича ученики много и целенаправленно читали. При поступлении в Казанский университет саратовские гимназисты отличались глубокими знаниями. «О ваших познаниях, — говорил один из профессоров Казанского университета на экзаменах, — свидетельствует уже то, что вы — ученики Чернышевского».

Из-за своих педагогических новшеств Чернышевскому пришлось выдержать с директором гимназии Мейером ожесточенную стычку. Николай Гаврилович старался доказать Мейеру, что темы для сочинений должны быть «доступны для учеников и чтобы ученики во время бесед были на равных отношениях к начальству и учителям, и тогда характер литературных бесед принял другое направление, полезное для дела».

С каждым днем недовольство реакционера Мейера поведением молодого преподавателя росло. Грубый чинуша, Мейер постоянно унижал и всячески оскорблял учеников, даже в присутствии учителей, большинство из которых заискивали перед ним. И лишь Чернышевский давал отпор грубостям директора. Ученики заметили, что учитель словесности всегда, когда директор заходил в класс, давал понять, что его присутствие ему неприятно. Саратовский краевед и педагог Ф.В. Духовников писал, как однажды в порыве гнева директор воскликнул: «Какую свободу допускает у меня Чернышевский! Он говорит ученикам о вреде крепостного права. Это вольнодумство и вольтерьянство! В Камчатку упекут меня за него!»

Особенно обострились отношения Чернышевского и Мейера после того, как Николай Гаврилович, по словам преподавателя Е.А. Белова, рассказал гимназистам о Французской революции конца XVIII века. «Молодежь, — пишет Е.А. Белов, — конечно, была в восторге, по городу пошли толки, что Чернышевский проповедует революцию».

В мае 1853 года Н.Г. Чернышевский уезжает из Саратова.

В наши дни в здании бывшей гимназии размещаются областной суд, прокуратура и ряд других учреждений.

Улица Чернышевского, 142

Усадьба Дома-музея Н.Г. Чернышевского

«Здесь в 1881 — 1883 гг. жила О.С. Чернышевская, жена революционного демократа Н.Г. Чернышевского».

В тени деревьев на усадьбе Дома-музея Н.Г. Чернышевского укрылся этот небольшой, одноэтажный, деревянный домик. На месте флигеля О.С. Чернышевской прежде стоял флигель квартирантки Чернышевских — Устиньи Васильевны Кошкиной, который сгорел во время пожара в 1866 году. Ольга Сократовна жила во вновь отстроенном домике в 1881 —1883 годах вплоть до освобождения Николая Гавриловича из ссылки.

Отсюда Ольга Сократовна писала мужу в Сибирь, здесь мечтала о его возвращении в Саратов, вспоминала о недолгих, но счастливых годах совместной жизни.

...В тот памятный зимний вечер 1853 года в доме дальних родственников Чернышевских — Акимовых была вечеринка. Тогда и были представлены друг другу молодой учитель саратовской гимназии Николай Чернышевский и дочь врача Оля Васильева. Н.Г. Чернышевский уже слышал об этой девушке много хорошего. Он убедился в том, что она непосредственна, проста в обращении, начитанна, горда.

Ольга, как и Николай Чернышевский, страстно любила Волгу. Ей нравилось наблюдать за бурной жизнью реки, кататься на рыбачьей лодке. Ее в шутку называли не Ольга Сократовна, а «Волга Саратовна».

С каждым днем Николай Гаврилович находил в Ольге все новые и новые достоинства. Она любила поэзию, была обаятельна, смела. В феврале 1853 года Чернышевский сделал ей предложение.

«У меня такой образ мыслей, — говорил 25-летний Чернышевский своей будущей жене, — что я должен с минуты на минуту ждать, что вот явятся жандармы, отвезут меня в Петербург и посадят в крепость бог знает на сколько времени. Я делаю здесь такие вещи, которые пахнут каторгой». Когда он сказал Ольге Сократовне, что его не испугает бунт, то она просто ответила: «Не испугает и меня». И Чернышевский снова убедился, что его избранница — девушка смелая и мужественная, умеющая спокойно смотреть в глаза опасности.

Только девять лет они жили совместной семейной жизнью. 21 год находился Н.Г. Чернышевский в крепости, на каторге и 6 лет в поднадзорной ссылке. Ольга Сократовна ездила к мужу в далекую Сибирь, воспитывала в детях уважение к отцу, как могла скрашивала жизнь революционного демократа, заслужив его глубокое уважение и признательность. После ссылки она не только окружила вниманием и заботой Николая Гавриловича, но помогла ему получить материалы из Нижнего Новгорода от родных Н.А. Добролюбова, над архивом которого Н.Г. Чернышевский работал в то время.

За год до смерти Чернышевский написал Ольге Сократовне: «Твои качества поддерживали мою веру в разумность и благородство людей... Это видели люди, имевшие ум понимать мои отношения к тебе, мотивы моей деятельности, источник моей веры в человеческий разум, Некрасов и Добролюбов...». Ольга Сократовна жила в своем флигеле до 1883 года. Откуда она уехала в Астрахань, куда Николай Гаврилович был переведен на жительство.

Ныне в этом домике размещается мемориально-бытовая экспозиция, открытая в 1970 году, которая рассказывает о жизни О.С. Чернышевской. Мебель и личные вещи О.С. Чернышевской составили интерьер комнаты.

Улица Первомайская, 78

Здание Саратовского городского Совета народных депутатов

«В этом здании в 1889 году состоялась встреча великого русского революционного демократа Н.Г. Чернышевского с писателем В.Г. Короленко».

«16 августа 1889 года, часов около 6 вечера, я позвонил у двери деревянного флигеля во дворе, против общественного сада в Саратове», — писал в своих воспоминаниях Владимир Галактионович Короленко. Хозяина дома не оказалось. Гость подал кухарке свою визитную карточку, попросил передать ее Николаю Гавриловичу и сказать, что он зайдет на следующий день.

Утром 17 августа, когда Короленко с женой вернулись с прогулки в «Татарскую гостиницу», где они остановились, коридорный подал им листок бумаги, на котором рукой Чернышевского было написано: «Владимир Галактионович, зайду к Вам между 10 часами и четвертью 11-го. Ваш Н. Чернышевский. 17 авг.»

Их заочное знакомство состоялось давно. Брат Владимира Галактионовича жил в Астрахани и виделся с Чернышевским, в своих письмах он с восторгом и интересом рассказывал о Николае Гавриловиче. Собирая материалы для биографии Н.А. Добролюбова, Чернышевский обращался за помощью к И.Г. Короленко, а через него и к В.Г. Короленко.

Их встреча состоялась 17 августа 1889 года в гостиничном номере на втором этаже дома № 78 по Царицынской улице. Писатели встретились как будто старые знакомые.

Вот как В.Г. Короленко описал внешность великого революционного демократа: «...густые длинные волосы по-русски, как у Гоголя, обрамляют это лицо и свешиваются на лоб». Короленко отметил, что «его разговор обнаруживал прежний ум, прежнюю диалектику, прежнее остроумие... Он остался по-прежнему крайним рационалистом по приемам мысли, экономистом по ее основаниям». Они увлеченно говорили о творчестве Г.И. Успенского, Л.Н. Толстого, Н.К. Михайловского.

В.Г. Короленко побывал на квартире Н.Г. Чернышевского в доме Никольского. Владимир Галактионович подарил Чернышевскому свою книгу «Слепой музыкант» с надписью: «Николаю Гавриловичу Чернышевскому от глубоко уважающего В. Короленко». Эта книга хранится в Доме-музее Н.Г. Чернышевского.

Встреча обрадовала и запомнилась обоим. Идея борьбы и протеста против существующего строя роднила Н.Г. Чернышевского и В.Г. Короленко.

Улица Коммунарная, 22

Областная больница № 1

«Здесь находился дом, в котором умер 29.X. 1889 года Н.Г. Чернышевский».

27 лет провел Николай Гаврилович Чернышевский на каторге и в ссылке. Благодаря постоянным хлопотам родных и друзей в 1889 году ему было разрешено вернуться в Саратов. В июне этого года он возвращался на родину по Волге на пароходе из Астрахани. Чернышевский с волнением и радостью встретился с Саратовом. Он узнавал и не узнавал милый его сердцу город. Берег Волги был застроен паровыми мукомольными мельницами. Переработка сельскохозяйственного сырья (в основном производство муки и растительного масла) имела большое значение для экономики города. Появились и металлообрабатывающие предприятия. Проведение к Саратову линии железной дороги, его связь с Москвой, Петербургом и многими районами России послужили толчком к еще более бурному развитию торговли и промышленности.

Родительский дом сдавался внаем, поэтому Чернышевские сняли квартиру в доме почтового чиновника А.М. Никольского. Дом, где Чернышевские снимали второй этаж, стоял в глубине двора с густой травой и небольшим садом. Высокий забор отделял его от улицы. Все хозяйственные постройки находились в конце двора. Здесь, вдали от уличного шума, Николай Гаврилович мог спокойно работать.

«Мне показалось, — писал навестивший Чернышевского артист И. Липаев, — что его кабинет и он сам — нечто целое и неразрывное... Книги были разложены по полкам сверху донизу. На стульях, на подоконниках, на письменном столе — все книги и книги. Получалось впечатление, будто вы очутились в библиотеке. На столе, кроме того, лежали подписанные листы каких-то сочинений, корректурные гранки».

Николай Гаврилович интересовался жизнью Саратова, часто заходил в художественный музей имени А.Н. Радищева (ныне улица Радищева, 39), где в то время располагалась городская публичная библиотека, бывал в доме, где родился и вырос, гулял в городском саду (ныне сквер при драматическом театре имени Карла Маркса), в саду «Липки».

Когда редакция «Саратовского листка» предложила Н.Г. Чернышевскому сотрудничать в газете, он согласился, заявив, что будет писать только о саратовской старине. Но Николая Гавриловича привлекла и актуальная тема — обмеление Волги. Ей и была посвящена статья Чернышевского «Мысли о будущности Саратова». К сожалению, сохранилось только начало статьи, но и по нему можно судить, как волновала нашего великого земляка судьба Волги, родного города.

Николай Гаврилович нередко брал извозчика и ехал в горную часть Саратова. Там он любовался городом, гулял, навещал своего родственника И.Н. Виноградова, отставного учителя Саратовского духовного училища.

Только четыре месяца прожил Н.Г. Чернышевский в родном городе. В октябре 1889 года Николай Гаврилович простудился, что привело к новому обострению болезни. 17(29) октября сердце этого мужественного человека остановилось. Чернышевского хоронили под строгим надзором полиции. Департамент полиции предписал местным властям панихиды запретить. Отряд переодетых сыщиков и полицейских следовал за похоронной процессией.

Однако саратовцы, жители других городов, несмотря на все репрессии, отдали дань уважения и глубокой любви своему великому земляку. Матери подводили детей к гробу, чтобы они навсегда запомнили облик Чернышевского. Политические ссыльные, рискуя быть наказанными, положили на грудь Чернышевского свой венок. Н.Г. Чернышевский похоронен в Саратове на Воскресенском кладбище в одном склепе с отцом и матерью. На его могиле летом 1891 года был установлен надгробный памятник-часовня, находящийся ныне на усадьбе Дома-музея. В 1939 году на могиле Н.Г. Чернышевского сооружен монументальный памятник-арка по проекту скульптора П.Ф. Дундука и архитектора М.В. Крестина. Внутри арки выбиты слова: «Я хорошо служил своей Родине и имею право на признательность ее».

К сожалению, дом, в котором жил последние месяцы Н.Г. Чернышевский, не сохранился. Еще до Октябрьской революции он был сломан хозяевами. Облик дома запечатлен лишь на редких фотографиях.

...Из камеры Алексеевского равелина Николай Гаврилович писал жене: «Скажу тебе одно: наша с тобой жизнь принадлежит истории; пройдут сотни лет, а наши имена все еще будут милы людям, и будут вспоминать о нас с благодарностью...». Слова эти стали поистине вещими.

Улица Чернышевского, 4, 97/2, 148

«Улица названа в честь великого русского революционного демократа Николая Гавриловича Чернышевского».

Улица, названная в честь великого русского революционного демократа, ученого и писателя Николая Гавриловича Чернышевского, одна из самых протяженных в городе — на семь километров тянется она вдоль Волги и проходит по территории трех районов: Заводского, Октябрьского и Волжского.

Улица Чернышевского — самая старинная в городе. Во второй половине XVIII века она пересекала весь Саратов — от Глебова оврага до ворот городского вала, откуда начиналась дорога на Царицын. Вот почему эту улицу назвали Царицынской. Позже она получила название Большой Сергиевской. В 1918 году Большая Сергиевская была переименована в улицу Чернышевского.

На этой улице расположен метизный завод имени В.И. Ленина, основанный в 1898 году. Рабочие этого предприятия принимали активное участие в революционных событиях. В 1922 году почетным рабочим завода был избран В.И. Ленин. На улице Чернышевского находится ордена Трудового Красного Знамени полиграфический комбинат, выпускающий свыше 11,5 миллиона экземпляров книг, брошюр и другой печатной продукции в год. Недалеко от полиграфкомбината расположен Дворец спорта, построенный в 1958 году. По соседству с ним — плавательный бассейн «Саратов» и ледовый Дворец «Кристалл», где проводятся встречи хоккейных команд и выступают фигуристы. К улице Чернышевского примыкает Парк культуры и отдыха имени М. Горького. В 1903—1905 годах здесь, в бывшей Парусиновой роще, проходили нелегальные собрания и митинги саратовского пролетариата.

Улица Чернышевского дорога нам тем, что на ней стоит дом, в котором родился Российский Прометей. На домах № 4, 97/2 и 148 по улице Чернышевского установлены мемориальные доски, увековечивающие память революционного демократа.

В.И. Ленин, характеризуя Н.Г. Чернышевского как революционного демократа, указывал, что «...он умел влиять на все политические события его эпохи в революционном духе, проводя через препоны и рогатки цензуры — идею крестьянской революции, идею борьбы масс за свержение всех старых властей». Чернышевский верил в близость русской революции и намеревался принять в ней участие.

Ближайшей задачей революционной демократии Н.Г. Чернышевский считал уничтожение крепостного права и решение аграрного вопроса в интересах трудящегося крестьянства, а конечной его целью был социализм.

7 июля 1862 года в квартире Чернышевского был сделан тщательный обыск. И хотя он ничего не дал и полиция не располагала какими-нибудь юридическими доказательствами нелегальной деятельности Николая Гавриловича, он был арестован и заключен в Алексеевский равелин, в котором содержались самые опасные преступники царского самодержавия.

Однако Н.Г. Чернышевский и в Петропавловской крепости не сложил оружия. За четыре месяца в камере он написал роман «Что делать?». В этом произведении Чернышевский воплотил в художественной форме те социалистические идеи, которые выдвигал в своих теоретических работах. Для многих читательских поколений роман явился учебником жизни, так как проблемы, затронутые в нем, волновали передовую русскую интеллигенцию: что делать, чтобы освободить страну от гнета самодержавия.

Нелегальное заграничное издание романа находилось в юношеской библиотеке В.И. Ленина, который, по свидетельству Н.К. Крупской, знал до мельчайших подробностей «Что делать?».

С большим уважением и симпатией относился к Н.Г. Чернышевскому Карл Маркс. Среди русских книг в библиотеке Маркса были все основные произведения Чернышевского.

8 послесловии к своей статье «О социальном вопросе в России» Фридрих Энгельс назвал Чернышевского «великим мыслителем, которому Россия бесконечно обязана многим и чье медленное убийство долголетней ссылкой останется позорным пятном на памяти царя Александра II».

Николай Гаврилович любил свой родной город. Он писал отцу из Петербурга: «...как и всегда, как и каждый час, я буду мыслями в Саратове, которого, можно сказать, никогда не оставляли они...».

Саратовская действительность послужила богатым материалом для литературной работы Н.Г. Чернышевского. В романах «Что делать?», «Пролог», «Алферьев», «Повести в повести», «Автобиографических отрывках» и других произведениях мы находим штрихи биографии автора, места действия, в которых внимательный читатель угадает город Саратов, образы героев, прототипами для которых служили саратовские знакомые писателя.

Имя великого саратовца присвоено государственному университету, улице, на которой он родился и вырос, школе № 25, театру оперы и балета, двум колхозам и совхозу в области.

К 125-летней годовщине со дня рождения Н.Г. Чернышевского, 26 июля 1953 года, на площади его имени в Саратове открыт памятник Российскому Прометею, выполненный лауреатом Ленинской премии скульптором А.П. Кибальниковым и архитектором Н.П. Гришиным.

«...Будущее светло и прекрасно. Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее, сколько можете перенести...» — прекрасный завет великого революционного демократа. Советский народ с благодарностью и любовью хранит память о Николае Гавриловиче Чернышевском.

Улица Некрасова, 5

Усадьба Дома-музея Н.Г. Чернышевского

«В этом доме 6 апреля 1833 года родился академик Пыпин Александр Николаевич — двоюродный брат Н.Г. Чернышевского».

В долгие зимние вечера в синей гостиной, как называли самую большую комнату в доме Чернышевских, собирались все члены семей Чернышевских и Пыпиных.

Сестры Голубевы не расстались после замужества, жили рядом. Старшая, Евгения Егоровна, вышла замуж за Гаврилу Ивановича Чернышевского. Младшая, Александра Егоровна, вышла замуж сначала за офицера Котляревского, а после его смерти — за чиновника Николая Дмитриевича Пыпика.

Несмотря на то, что Николя был на пять лет старше Саши, он охотно играл со своим двоюродным братом, занимался с ним. Саша в свою очередь очень привязался к старшему брату.

Во время учебы Н. Чернышевского в университете дружба между братьями только крепла. Чернышевский пишет Александру о своих впечатлениях, об учебе, о науке.

А.Н. Пыпин поступает учиться на историко-филологический факультет Казанского университета. Последовав совету Чернышевского, он переезжает в Петербург. Николай Гаврилович проявляет по отношению к своему брату исключительную заботливость, поддерживает его в трудные минуты.

А когда Чернышевскому стало трудно, Александр Николаевич Пыпин делал все, чтобы облегчить жизнь своего «друга и брата». Он навещал Николая Гавриловича в Петропавловской крепости, помогал морально и материально. Понимая, что приговор Чернышевскому может быть очень суровым, Пыпин оформляет у Н.Г. Чернышевского покупку его саратовского дома, чтобы он не перешел в чужие руки.

А.Н. Пыпин посылал Николаю Гавриловичу в Сибирь посылки и книги, а когда Чернышевскому заменили сибирскую ссылку на астраханскую, Александр Николаевич предпринял поездку в Астрахань. Узнав, что Чернышевский не имеет денег, Пыпин выслал ему необходимую сумму. С большим трудом двоюродный брат помог найти Чернышевскому временную работу.

Пока Чернышевский находился в ссылке, Пыпин приютил у себя детей Николая Гавриловича, дал им образование; когда племянники подросли, Александр Николаевич подарил им отцовский дом, в котором в настоящее время находится музей. «Прошу тебя, — писал А.Н. Пыпин своей сестре Варваре Николаевне в Саратов, — скажи нашим старикам, что я решил так сделать. Мы ничем не можем сейчас порадовать Николая Гавриловича. Сделаем хоть это немногое».

Александр Николаевич Пыпин стал известным ученым, литературоведом, этнографом, академиком Российской Академии наук (1898 г.). С 1863 года он активно сотрудничал в «Современнике». Он — автор фундаментальных работ: «История русской литературы», «История русской этнографии», «История славянских литератур» (совместно с В.Д. Спасовичем), — вобравших в себя громадный, во многих случаях совершенно оригинальный фактический материал. Своими научными изысканиями А.Н. Пыпин внес значительный вклад в исследование старорусской повести, масонства, литературно-общественного движения в России первой половины XIX века.

До последних дней жизни А.Н. Пыпин оставался Н.Г. Чернышевскому близким человеком и другом.

Умер Александр Николаевич Пыпин 26 ноября (9 декабря) 1904 года в Петербурге.