Черняев П.Н. Из прошлого Саратовской гимназии // Труды Сарат. ученой архив. комис. Саратов, 1911. Вып. 27. С. 15, 25-26.

<…>

Из преподавателей русской словесности достойны упоминания Ф.П. Волков (1827—1850), Н.Г. Чернышевский (1851—1853), В.Г. Варенцов (1854—1857), И.Т. Миловидов (1857—1864) и А.Н. Сперанский (1857). В заслугу Волкову нужно поставить особенно то обстоятельство, что он всячески способствовал развитию в учениках страсти к поэзии: из его именно школы вышли поэты Губер (1814—1847) и А.К. Жуковский (1810 — 1864), более известный под псевдонимом Бернета. Место Волкова занял известный впоследствии публицист и критик, саратовский уроженец Чернышевский, который был с учениками необыкновенно для того времени приветлив. Некоторые ученики ходили к Чернышевскому за дом, его боготворили за его доброе сердце и знание. Уже тогда, находясь в преподавательской среде, Чернышевский способствовал смягчению нравов, облагораживай!» человеческой личности, пробуждении высших интересов и, косвенным образом улучшению отношений учителей к ученикам; на него смотрели, как на вождя и проповедника гуманных идей. Чернышевский был кумиром учеников и местного общества, почему Саратов должен им гордиться. Общий друг юношества, весьма чуткий к его духовным интересам, Чернышевский вмел массу знакомых, давал уроки в доме председателя Саратовской казенной палаты Н.М. Кобылица, бывал у губернатора М.Л. Кожевникова, его посещали Н.И, Костомаров, Е.А. Белов и другие известные в то время лица.

<…>

Саратов преимущественно выделился среди других городов России по своему интенсивно поступательному движению вперед и занял в то время если не первое, то, во всяком случае, одно из |первых центральных мест в смысле пробуждения общественной мысли. Это произошло по нескольким причинам. Во первых, в Саратове жили в то время многие просвещенные люди, из которых одна состояли на государственной службе, другие были ссыльные; все эти люди выделялись и своими талантами и своей поразительной работоспособностью: одни из них обладали обширной эрудицией, соединенной с природной гибкостью и тонкостью ума, другие были необыкновенно усидчивы. Общее несчастие также, как и общие интересы и любовь к труду сблизили этих идеалистов: они сдружились между собой и обменивались своими впечатлениями по поводу читанного в слышанного в своих дружеских беседах.

В ту пору в Саратове были Чернышевский, Костомаров, Мордовцев, А.Ф. Леопольдов (местный историк и археолог) Н.А. Мордвинов, И.А. Ган и другие, а также выдающиеся учителя гимназии Белов, Варенцов и др.

Частый встречи в постоянный беседы на излюбленный, злободневные темы требовали определенных мест и времени для обмена мыслей и, таким образом, сами собой стали возникать кружки, так много содействовавшие успеху просвещения. Учителя Саратовской гимназии первые откликнулись на эти беседы: сои составили товарищеский кружок с либеральными потому времени направлением. Душою этого кружка были, надо полагать, Чернышевский и Белов. А в этот кружок заглядывали Н.А. Мордвинов, управляющий Саратовской удельной конторой, изредка М.А. Лакомте, учитель истории в гимназии, И.А. Ган, председатель казенной палаты. Эти лица по вторникам собирались у учителя Белова. Главными ораторами в этих кружках были Костомаров и Чернышевский. Так возник „Беловский кружок". С отъездом Чернышевского в С.-Петербург, в апреле 1863 г., и со смертью первой жены Белова (в 1856 г.) кружки на время прекратили свое существование, а когда Белов женился вторично—кружки снова возобновились. Тут уже действовали Мордовцев в его жене, Варенцов, преемник Чернышевского но преподаванию словесности в мужской гимназии, врач института С.Ф. Стефани. На этих журфиксах бывали и гимназисты, между прочим один абитуриент М. прочел здесь свое произведение, которое на следующий день жестоко раскритиковал в местной прессе Д.Л. Мордовцева, а самолюбивый юноша, не вынесши обиды, внезапно для всех покончил жизнь, застрелившись. Такова была умственная жизнь Саратова в конце 50-х и в начале 60-х годов. <…>