Встреча с М. Горьким / СВОЙ; Перепеч. из газ. "Саратовский дневник". 1903. 12 июня (№ 123) // Алексей Максимович Горький: Статьи и документы. Саратов, 1937. С. 34-36.

Встреча с М. Горьким

Вчера утром нас известили по телефону с конторки „Кавказ и Меркурий", что на пароходе этого общества „В.К. Ольга Николаевна" едет известный писатель М. Горький—А. М. Пешков.

Об этом служащие узнали тотчас же, как только пароход причалил к Саратову.

М. Горький сошел с парохода и в сопровождении своих спутников—жены, врача и г. Пятницкого, редактора изданий „Знания", отправился осматривать город, был в Радищевском музее, который ему понравился, прошелся по улицам Саратова, который ему не понравился/ и затем вернулся на пароход.

Мы поспешили туда, чтобы повидать столь популярного в России человека.

Я никогда не видал М. Горького и, судя по фотографиям, ожидал встретить человека с больным, измученным лицом.

Правда, М. Горькому всего 35 лет, он в расцвете сил, но ведь надо принять во внимание его детство, его юность со страданиями и скитаниями... Наконец, я знал, что писатель не раз лечился в Крыму, опасаясь за свои легкие, и еще недавно был посылаем туда врачами.

Обходя палубу парохода, я увидел в дверях коридора высокого мужчину в чесунчевой русской рубашке, в таком же картузе и высоких сапогах. Лицо его напоминало портрет М. Горького, но выглядело значительно моложе. Темнорусые длинные волосы виднелись сзади из-под картуза, сильно надвинутого на голову. Редкие светлые усы были коротко подстрижены и слегка топорщились. Подбородок и щеки тщательно выбриты. На вас смотрели задумчивые и грустные голубые глаза.

— Алексей Максимович?— спросил я в нерешимости.

— Да. Что вам угодно?—сказал он.

Я назвал себя и передал привет от саратовских журналистов, по крайней мере, от той части их, которая могла дать мне такое полномочие.

М. Горький, как мне показалось, вначале отнесся несколько холодно. Я наперед ожидал этого, так как знал скромность писателя и его нерасположение к журналистам вообще и интервьюерам — в особенности.

Но я наперед решил не надоедать интервьюерскими расспросами и сейчас же дал ему это понять.

— Вы, кажется, недолюбливаете журналистов?— шутливо спросил я и заметил в ответ улыбку грустных голубых глаз.

Мы сели на палубе. Тотчас оказалось, что у нас есть общие знакомые и даже кое-какие общие воспоминания. Они относились к тому времени, когда имя М. Горького еще не гремело по России.

Мне показалось, что первое предубеждение писателя исчезло и он скоро заговорил со мной с полной доверчивостью.

С виду усталый и равнодушный, он заметно оживлялся, когда речь заходила о наших общих злобах дня. Тогда лицо его сильно морщинилось, и появлялись те складки вокруг ясных голубых глаз, которые резко переданы на некоторых портретах.

Между прочим, вспомнивши, что у меня есть связи с одним из сибирских музеев, М. Горький просил достать кое-каких изданий для одного его знакомого мужичка из нижегородской губернии, простого мельника, который со страстью занимается палеонтологией, изучил для этого два иностранных языка, делает раскопки и исследования. Я, конечно, с радостью обещал исполнить эту просьбу и выразил удивление по поводу появления столь оригинальных мужичков.

— О, у нас несколько таких!— сказал Горький. — Есть, например, мужички-астрономы...

Мой собеседник, видимо, с увлечением мог говорить о подобных отрадных явлениях. Но он- не забывал и расспрашивать об интересующих его предметах.

— Ну, как живется у вас в Саратове? Признаться, он мне не понравился...

— Еще бы! —сказал я.— Вероятно, Саратов встретил вас пылью... Это—с внешней стороны. А с внутренней — одно можно сказать, что прежде он был лучше...

— Да, я слышал ..

У меня, конечно, все время вертелся на языке вопрос о том, что он пишет теперь, но я знал, какой это нескромный и надоедливый вопрос по отношению к писателю.

Из некоторых фраз я понял, что М. Горький никакой определенной работой сейчас не занят. Он отдыхает и, между прочим, для отдыха предпринял поездку по Волге до Астрахани и обратно.

— Сейчас я чувствую себя вполне здоровым,— говорил он. Вообще стоит только мне бросить работу и дать себе некоторый отдых, сейчас же я оправляюсь и начинаю чувствовать себя хорошо. Ну, а когда увлечешься работой, то уж!..— улыбнулся он добродушно.

Можно было бы просидеть долго за беседой с этим простым, хорошим человеком, но пароходный свисток властно напомнил, что пора расстаться.

Мы крепко пожали друг другу руки.

На палубе толпились любопытные.

— Это, господа, М. Горький!— сказал я проходя.

— Мы знаем!— был ответ.

По городу быстро облетела весть о посещении Саратова интересным гостем. В музее М. Горького не узнали.

— Какая жалость!— сказал заведующий, а то мы предложили бы ему расписаться в книге для почетных посетителей.

СВОЙ.

Газета „Саратовский дневник", 12 июня. 1903 г., № 123, стр. 2.