Смирнов В.Б. "Заподозрен...": (К шестидесятилетию со дня смерти Г.И. Успенского) // Заря молодежи. Саратов, 1962. 30 марта.

«ЗАПОДОЗРЕН...»

(К шестидесятилетию со дня смерти Г.И. Успенского)

... Да, с нынешнего утра он уже не Глеб Успенский, простой смертный из армии литераторов...

Глеб Иванович зябко пошевелил плечами и плотнее закутался в тулупчик, крытый черным сукном. Остались только задумчивые глаза, немножко грустные, да окладистая борода.

Когда подъезжали, к первому селу, лошаденка уже еле тащила ноги.

— Остановку давай, Прокопий Васильевич, — глядя с тоской на уставшую лошадь, тихо проговорил Успенский.

— Есть, ваше высочество! — как можно громче гаркнул на удивление и страх любопытствующих баб Григорьев и, взмахнув кнутом, повернул к кабаку.

Откуда-то начал стекаться народ. «Царский» возница, подмигнув мужикам, произнес загадочно:

— Будет—что будет! Недолго уж ждать!..

На постоялом дворе, где заночевала «высочайшая особа», мужики перед сном перешептывались:

— Слышь ты, царь Константин в наших местах объявился...

— Говорят, грамоту золотую жаловать будет...

— Будто землю нам всю поровну поделят...

А наутро, когда «царь Константин» решил вновь «разжаловаться» в простые смертные, в одном из сел его встречала уже целая толпа, поснимавшая шапки и опустившаяся на колени...

Было это в начале семидесятых годов прошлого века, в Тульской губернии. Сам по себе этот случай нисколько не говорит о каком-то единственном активном революционном выступлении писателя, как пытались его рассматривать некоторые исследователи. Он лишь наглядно свидетельствует о невежестве народных масс в царской России. Именно с такой целью использовал этот эпизод о «самозванстве» Глеба Успенского в одной из своих статей В.Г. Короленко.

Интересен этот факт еще и потому, что он показывает связи писателя с революционным саратовским народничеством. С «кающимся дворянином» Прокопием Васильевичем Григорьевым Успенского связывала многолетняя дружба.

В 1870 году Григорьев задумал устроить у себя в имении под Саратовом земледельческую колонию, рабочие которой делили бы результаты общих трудов поровну. «Мужицкая затея» Григорьева заинтересовала писателя. Глеб Иванович приехал на хутор Григорьева в начале июля 1870 года и прожил здесь около трех месяцев. Почти все это время он разъезжал по деревням, интересовался жизнью и настроением народа.

Встречался Успенский и с другим саратовским народником— Ф.Е. Гераклитовым.

Эти разъезды по деревням не удалось скрыть от полиции. В департаменте полиции с 1873 года появилась новая карточка — на поднадзорного Г.И. Успенского. В ней говорилось: «Заподозрен в политической неблагонадежности ввиду стремления к сближению с крестьянами в Саратовской губернии».

Впечатления, вынесенные Успенским от поездки к Григорьеву, частично отразились в повести «Наблюдения провинциального лентяя», входящей в цикл талантливых очерков «Разоренье».

Вторично Глеб Успенский посетил Саратов в следующем, 1871 году. Пробыл он здесь всего несколько дней.

Город, пыльный и грязный, не понравился ему. Но поездка эта не прошла бесследно. В 1874 году в «Отечественных записках» была опубликована повесть «Очень маленький человек (Страницы из одних записок)». Прототипом ее героя послужил саратовский помещик-народник П.В. Григорьев.

Вновь побывал Успенский в Саратове в конце 70-х годов.

Саратовская страничка жизни Успенского — одна из малоизвестных и малоизученных в биографии этого, по словам В.И. Ленина, «громадного артистического таланта».

В. СМИРНОВ, аспирант филологического факультета СГУ