Храбровицкий А. Короленко // Храбровицкий А. Русские писатели в Пензенской области. Пенза, 1946. С. 80-85.

КОРОЛЕНКО

«Я уехал из столицы на рождественские праздники далеко в глушь, в саратовскую деревню. Уединенный помещичий хутор, белые поля, купы деревьев, все в белом инее. Почта—в 12-ти верстах, ближайшая железнодорожная станция—в 16-ти. Газеты привозятся не каждый день, да ведь и читать их необязательно. Одним словом,—отдых среди природы!».

Так начинается статья Владимира Галактионовича Короленко «В успокоенной деревне».

Уединенный хутор, куда приехал отдохнуть Короленко, назывался Дубровка. Он находился по соседству с деревней Дубровка, которая и сейчас существует в Колышлейском районе. Пензенской области. Ближайшая железнодорожная станция—Колышлей; ближайшая почта была в селе Трескино.

В Дубровке у своих родственников Малышевых писатель гостил не раз. Между прочим, здесь он дважды «спасался» от юбилейных чествований. Дубровка была дорога Короленко еще и потому, что здесь умерла и похоронена его маленькая, горячо любимая дочка Лена. «Может, приеду сам взглянуть на могилку и на то место, где мы прощались с Леной»,—писал Короленко в 1893 году из Парижа, где он получил телеграмму о смерти дочери.

С пребыванием в Дубровке связано выдающееся общественное выступление Короленко. Зимой 1911 года писатель хотел поработать в тиши Дубровки над давно задуманным я начатым рассказом «Обычай умер». Он уже приступил к работе и увлекся ею, когда к хозяину хутора—Сергею Андреевичу Малышеву приехали за советом крестьяне из соседней деревни Кромщина. Писатель был потрясен услышанным от кромщинских крестьян. Рассказ был отложен в сторону, вместо него Короленко написал здесь же, в Дубровке, статью «В успокоенной деревне». 4 февраля 1911 года эта статья появилась в газете «Русские ведомости» и вошла потом в собрание сочинений Короленко. Рассказ же «Обычай умер» так и остался неоконченным.

Что же случилось в Кромщине?

У богатого кромщинского мужика Шестеринина темной осенней ночью взломали кладовую и вытащили два сундука. Кто украл— неизвестно. Шестеринин пригласил урядника Иванова из села Трескино и двух стражников. Он выставил им обильное угощение с водкой, и полицейские приступили в избе Шестеринина к производству «дознания».

Крестьян, заведомо невиновных в краже, одного за другим призывали в избу и зверски избивали, чтобы вымучить признание. Били нагайками, кулаками, ногами, железным прут ком, душили за глотку, рвали губы, отливали водой и снова били. Крови на стенах и полу комнаты, где происходило истязание, было столько, что в избу пустили собак, которые вылизывали кровь.

Все это очень подробно и ярко рассказал Короленко. При этом он добавил к рассказу, что дело это довольно обычное, не новое, не оригинальное, что установившаяся практика смотрит на такие «происшествия» не как на преступление и вопиющее злодейство, а лишь как на маловажный служебный проступок. Этим писатель подчеркнул большое общественное значение кромщинского дела.

Вмешательство знаменитого писателя, огласившего кромщннское дело в большой московской газете, вызвало расследование преступления и не позволило замять его. Короленко с удовлетворением сообщал в письме к дочери Наталье, что в Кромщину приезжал исправник, допрашивавший с газетой в руках, что статью читали на сходах по соседним деревням, и много мужицких голов зашевелилось над газетным листом. В письме к родителям крестьян, подвергшихся истязанию, Короленко давал советы, как добиться правды. Он писал крестьянам деревни Кромщина Семену Трашенкову, Созову Еткаренкову и Семену Коноплянкину:

«Человек не скотина, которую можно бить сколько угодно. Человек имеет права и должен их отстаивать для себя и для других... Нужно, значит, довести дело до конца, чтобы подобные насильники узнали, что им не все дозволено проделывать над мужиками. Тогда и другие остерегутся, видя, что и мужики не бессловесны, что и они иной раз умеют добиться своего права».

Благодаря вмешательству Короленко кромщинское дело закончилось осуждением истязателей.

* * *

Ничего не осталось от хутора Дубровка, где бывал Короленко—в первые годы революции дубровский дом разобрали на школу. На месте, где был хутор, выросла новая деревня—Ульяновка. Не сохранилась и дома в Кромщине, где происходило истязание,—во время коллективизации дом кулака Шестеринина разобрали на колхозные постройки. Это было историческим возмездием. Когда раскулачивали Шестеринина, ему напомнили, как псы лизали в его доме крестьянскую кровь…