Демченко А.А. В кружке И.И. Введенского // Демченко А.А. Н.Г. Чернышевский: Научная биография: В 4 ч. Саратов, 1978. Ч. 1 / Под ред. Е.И. Покусаева, гл. 3: Университет. С. 195-210.

 

В кружке И.И. Введенского

 

Выяснение роли Ханыкова в идейном развитии Чернышев­ского представлялось тем более необходимым, что в биографи­ческой литературе встречалось суждение, будто Чернышев­ский оказался причастным к идейным исканиям петрашевцев только в кружке Введенского[1]. Более правильна точка зрения, согласно которой молодой Чернышевский закрепил и завершил в этом кружке, по составу участников и направлению близком к обществу Петрашевского, свое философское и литературное образование, пройдя школу идей Белинского и Герцена[2].

Установить дату первой встречи Чернышевского с Иринархом Ивановичем Введенским не удалось. До начала посеще­ния его кружка (после 28 ноября 1849 года) это имя встреча­ется в дневнике Чернышевского лишь эпизодически: в 1848 го­ду в июле — в связи с его родственницами (I, 49)*, однажды в октябре, когда Раев и Терсинский говорили “об Иринархе и все почти насмешливо” (I, 139), 26 ноября — в этот день Чер­нышевский решил не идти к Введенскому (не готова одежда), “у которого думал быть на его именины, чтоб возобновить зна­комство” (I, 181). В 1849 году в январе он в разговоре о Вве­денском “защищал Иринарха” от нападений со стороны одного из священников (I, 228), в апреле писал о жене М. Б. Чистяко­ва, которую видел у Введенского на квартире (I, 271) —когда видел, не сказано, 28 ноября он решился-таки зайти к Введен­скому с поздравлениями именинника. Судя по состоявшемуся между ними разговору, зафиксированному в дневнике, Черны­шевский перестал бывать у Введенских по простой застенчи­вости, но желания установить с ним прочное знакомство не терял. Теперь он получил приглашение приходить по средам (I, 339—341). Итак, по приезде в столицу Чернышевский в 1846—1848 годах побывал у Введенского, видимо, на правах земляка и воспитанника Саратовской семинарии, которую Иринарх Иванович окончил в 1834 году.

Первоначально Введенский учился в Пензенский духовной семинарии. В “Ведомостях об успехах” учащихся за 1829 и 1830 годы он числился учеником низшего отделения 2-й поло­вины. Здесь же указано, что он является сыном священника Ивана Петровской округи села Рождественского. Это село, ве­роятно, и нужно считать местом его рождения[3]. В тех же ар­хивных документах за 1829—1830 гг. приведена учебная аттес­тация Введенского: “способностей превосходных, прилежания неослабного, успехов препохвальных, поведения отлично хоро­шего” и “способностей и успехов отлично хороших, поведения похвального”. Оба года он учился “на своем содержании”, и в 1830 году переведен в среднее отделение[4].

С открытием Саратовской епархии Введенский в числе дру­гих учеников, родившихся в Саратовской губернии, переведен в Саратовскую семинарию[5]. Сообщение А.Ф. Раева, что Ири­нарх Иванович “был наполовину пензенский семинарист”[6], до­кументально подтверждается, но с тою лишь оговоркою, что в Пензенской семинарии Введенский пробыл два года, а в Сара­товской — четыре.

В семинарии Введенский неизменно числился в списках лучших учеников, идущих по “первому разряду”[7]. Его семи­нарские сочинения долгое время ходили между учениками и служили надежным “источником” не одному поколению семи­наристов[8]. Однако в последний год успехи его резко снизи­лись, и он окончил семинарию только по второму разряду[9].

Введенский уехал из Саратова сначала в Московскую ду­ховную академию[10], а затем решил “искать света в универси­тете”[11] и отправился в Петербург. Окончив в 1842 году канди­датом философский факультет по разряду общей словесности[12], он со второй половины сороковых годов начинает интенсивное сотрудничество в “Отечественных записках”, “Современнике”, “Библиотеке для чтения”, “Северном обозрении” в качестве рецензента и переводчика[13]. Художественные переводы Ч. Диккенса и В. Теккерея сделали его имя широко известным в литературных кругах. “Впоследствии, долго спустя, говори­ли, — вспоминал А.Н. Пыпин, участник кружка Введенского в начале 1850-х годов, — что переводы Введенского не отлича­лись большой точностью, — другими словами, он за мелочной точностью не гнался, но живой рассказ Диккенса он умел передавать живым рассказом русским, и это, конечно, было немалым достоинством и прямо свидетельствовало о его лите­ратурном даровании”[14]. В качестве “отличного педагога и луч­шего переводчика английской литературы” он упомянут даже в саратовской религиозной прессе[15].

Ко времени близкого знакомства с Чернышевским Введен­ский уже пользовался славой блестящего преподавателя рус­ской словесности в военно-учебных заведениях, где он служил под началом генерала Я.И. Ростовцева, который доверил своему талантливому подопечному инспекторскую власть и роль главного помощника. По свидетельству А. Чумикова, “при солидном классическом образовании Введенский обла­дал замечательною диалектикою и способностью контроверса” и во время пробных лекций, которые учреждены были Ростовцевым для испытания способностей кандидатов на учительские должности, “постоянно схватывался с заслужен­ным преподавателем словесности Плаксиным, сторонником риторики и пиитики”[16]. Одаренный педагог и литератор, он существенно повлиял на содержательную сторону преподава­ния отечественного языка и словесности[17] и был обожаем “всеми кадетами Дворянского полка”[18]. “Вот как до посту­пления моего, — рассказывал однажды Введенский В.П. Лободовскому, — писали выпускные в офицеры военные питом­цы. Сочинение начиналось так: “Епос пишут когда сякни г лирика состояния хаотической души и лерисм. У нас после епоза лерисм писали Сумароков и Ламаносов а епос Держа­вин и Пушкин”[19].

Немало заботился Введенский и об учительских кадрах. Об этом свидетельствовал хотя бы факт привлечения к пре­подавательской работе в кадетских корпусах Чернышевского, Благосветлова, Лободовского и других способных и демокра­тически настроенных выпускников университетов. Здесь “теперь очень нуждаются в людях дельных”, — говорил он в свое время Лободовскому[20].

Чернышевский испытывал интерес к Введенскому не только как к земляку-поповичу, талантом и трудом добив­шемуся заметного положения в обществе, а главное — широ­кой известности в литературе. После разгрома петрашевцев и ареста Ханыкова Чернышевским с новой силой овладело чувство одиночества и тоски, знакомое ему по прошлогодним настроениям, когда не с кем было поделиться своими дума­ми и “приятность предмета и увлечение уничтожаются мыслью о понимании того, с кем говорю” (I, 201). Станови­лись все более натянутыми отношения с Лободовским, кото­рый теперь “слишком мало чувствует охоты и говорить о чем бы то ни было, хотя бы это даже и занимало его самого, на­пример, о литературе, политике” (I, 286), и скоро с ним уже было просто “скучно” (I, 334). Чернышевский буквально жаждал товарищества, основанного на общности идейных запросов, и в этом плане он психологически уже как бы был приготовлен к вступлению в содружество, предоставленное ему Введенским.

Внешним поводом, толчком, приведшим к возобновлению знакомства между ними, послужили, вероятно, следующие события. В начале ноября (6-го числа) Чернышевский читал в “Отечественных записках” роман Ч. Диккенса “Записки Пикквикского клуба” в переводе И.И. Введенского. Кроме того, именно в ноябре (14-го числа) он закончил первую часть своей повести “Теория и практика”, которую пред­назначал в “Отечественные записки” и которую для предва­рительного чтения отдал А.В. Никитенко, надеясь получить отзыв через неделю. Вполне правдоподобно предположить: Чернышевский, до этого дважды потерпевший неудачу в “Отечественных записках”, искал протекции именно у Введенского.

Получив приглашение на среду, Чернышевский решил, что может “с спокойным сердцем бывать у них, потому что приглашение было искреннее” (I, 341).

По данным дневника, в течение декабря 1849 — мая 1850 года Чернышевский был у Введенского 9 раз. Более интенсивные посещения приходятся на время после оконча­ния университета вплоть до отъезда в Саратов в конце мар­та 1851 года.

* Цитаты из сочинений Н.Г. Чернышевского указываются в тексте в скобках с римской нумерацией томов по изданию: Чернышевский Н.Г. Полн. Собр. соч.: В 16 т. М., 1939-1953.


[1] См., напр.: Чешихин-Ветринский В.Е. Н.Г. Чернышевский. Пг., 1923. С. 58; Стеклов Ю.М. Н.Г. Чернышевский, его жизнь и дея­тельность. М., 1928. Т. 1. С. 32. В названных работах ошибочно утверждает­ся, что Чернышевский вошел в кружок Введенского на 2-м курсе университе­та. Источником этой ошибки явилось сообщение автора статьи о Черны­шевском в “Колоколе”: “В философию и критику он пока еще не вдавался. Тут он, будучи, кажется, на втором курсе, попал в кружок покойного И.И. Введенского, первое общество, которое увидал вне своего домашнего круга. Оживленная беседа, которая велась за чайным столом по середам, у Введенского, постояннные споры, подчас наивные своим доктринерством, все это открыло Чернышевскому новый мир”. (“Колокол”. С. 1558).

[2] Медведев А.П. Н.Г. Чернышевский в кружке И.И. Введенского // Н.Г. Чернышевский. Вып. 1. С. 43, 48.

[3] В новейших биографических справках о Введенском местом его рож­дения означен г. Петровск Саратовской губернии. (См.: Краткая литератур­ная энциклопедия. М., 1962. Т. 1. С. 875).

[4] ГАПО. Ф. 21. Оп. 1. Ед. хр. 2 “а” (“Дело” не пронумеровано).

[5] ГАСО. Ф. 12. Оп. 1. Ед. хр. 35 “Ведомость об учениках Саратовской: епархии, доселе обучавшихся в Пензенской семинарии. 20 сентября 1830”. Л. 37 об. — 38.

[6] Раев А.Ф. Записки о Н.Г. Чернышевском // Н.Г. Чернышевски         й в воспоминаниях современников. Т. 1. С. 78.

[7] ГАСО. Ф. 12. Оп. 1. Ед. хр. 320 “Дело, составившееся по случаю окончания учебного 1832—33 года. 30 июня 1833 — 7 февраля 1834”. Л. 62 (“способностей отличных, прилежания весьма усердного, успехов весьма хо­роших”, л. 98, 111). “Разрядный список учеников за 1-й учебный год по­сле открытого испытания в июле 1833 г.”). Имя Введенского вписано “в кни­гу правления о успехах” (Там же. Л. 104 об.). В то же время Введенский указан преподавателем Г.С. Саблуковым в списке “замеченных в лености” учеников высшего отделения по классу еврейского языка — 3 мая 1833 го­да (Там же. Л. 95—95 об.).

[8] См.: Юдин П. Из жизни И.И. Введенского в Саратове // Русский архив. 1914. № 3. С. 417—421.

В архивном фонде Саратовской ученой архивной комиссии хранятся два сочинения (автографы) И. Введенского — “Надгробное слово” и “Сло­во во снятый великий пяток”. Первое (на 5 листах) датировано 9 апреля 1834 года и подписано автором. Пометки и исправления принадлежат рек­тору Спиридону, его же рукою наложена резолюция: “Приготовить к луч­шему, плавному и нескорому произнесению в церкви”. Второй текст не окон­чен и не подписан (ГАСО. Ф. 407. П. 1. Ед. хр. 1874. Л. 1—6). По всей ве­роятности, эти сочинения служили для проповедей, ежегодно назначаемых ученикам богословского отделения. В “Деле, составившемся по случаю окон­чания учебного 1832—33 года” содержится, например, “Разметка для на­значения проповедей учениками после Рождества Христова 1833 года”, и Введенский должен был читать проповеди в марте, апреле и в июле (ГАСО. Ф. 12. Оп. 1. Ед. хр. 320. Л. 90).

[9] Приводим содержание его “Аттестата”:

“Объявитель сего Саратовской духовной семинарии воспитанник Иринарх Введенский, Петровской округи села Рождественского священника Ивана сын, имеющий от роду 21 год; в сентябре 1822 года из Петровско­го училища поступил в семинарию и совершил в оной учебный курс при способностях “быстрых”, прилежании “ревностного”, поведении “довольнее хорошем”, в прохождении оного оказался успешным в науках: богослов­ских “хорошо”, философских “весьма хорошо”, словесных “отлично”, исто­рии гражданской и церковной “весьма хорошо”, физико-математических “хорошо”, в языках: латинском “отлично хорошо”, греческом “отлично-хорошо”, французком “отлично”, еврейском “похвально”. И принадлежит ко 2-му разряду воспитанников семинарии.

Ныне по окончании семинарского курса на основании 453 § Устава Ду­ховных Академий увольняется в Епархиальное ведомство. В засвидетельствовании сего и дан ему, Введенскому, Саратовским семинарским правлени­ем сей аттестат за надлежащим подписом и приложением казенной печати 1834 года июля 17 дня”. На обороте расписка владельца: “Подлинный ат­тестат получил Иринарх Введенский. 18 июля 1834”. (ГАСО. Ф. 12. Оп. 1. Ед. хр. 468 “Аттестаты учащихся Саратовской духовной семинарии об окон­чании учебного курса, 1834”. Л. 5).

На снижение оценок, должно быть, повлиял следующий факт. 23 мар­та 1834 года семинарское правление получило от инспектора семинарии иеромонаха Евангелла записку: “Сего 1834 года марта 22 дня ученик высше­го отделения Иринарх Введенский самовольно отлучившись в город, возвра­тился оттуда в семинарию в нетрезвом виде”. Последовало наказание: “Про­держать 7 дней в ученической столовой за особым столом на хлебе и воде, что отметить и в книге поведения, иметь в виду при окончании курса”. В “Списке поведения учеников за май 1834 года” сказано, что Введенский “после проступка, учиненного им 22 марта, ведет себя исправно и осмотри­тельно (ГАСО. Ф. 12. Оп. 1. Ед. хр. 435 “Дело по записке инспектора семи­нарии о поведении учеников семинарии всех трех отделений. 1834—1835”. Л. 9, 10, 15 об.).

[10] В архиве хранится подписанное протоиереем Ф.С. Вязовским и да­тированное 17 января 1834 года отношение Саратовской духовной консисто­рии в семинарское правление: “Благоволит оное правление объявить учени­ку семинарии высшего отделения Иринарху Введенскому, что резолюцией Его Преосвященства Иакова, Епископа Саратовского и Царицынского и Ка­валера зачислено за ним Саратовского уезда в слободе Узморье священни­ческое место с получением довлеющей части доходов от треб и земли” (ГАСО. Ф. 12. Оп. 1. Ед. хр. 436 “Дело о зачислении за учениками семина­рии священнических мест и об объявлении оных. 1834”. Л. 5).

[11] Новицкий Н.Д. Н.Г. Чернышевский и И.И. Введенский // Чернышевский в воспоминаниях. Т. 1. С. 109.

[12] Императорский университет. С. LXXIX.

[13] См.: Муравьев Д.П. Введенский И.И. // Краткая литера­турная энциклопедия. Т. 1. М., 1962. С. 875; Ч <умиков> А. Петербург­ский университет полвека назад. Воспоминания бывшего студента // Рус­ский архив. 1888. № 9. С. 133.

[14] Пыпин А.С. Мои заметки // Н.Г. Чернышевский в воспоминаниях современников. Т. 1. С. 71.

[15] Саратовские епархиальные ведомости. 1866. № 32. С. 1132.

[16] Ч<умиков> А. Петербургский университет полвека назад. Во­споминания бывшего студента // Русский архив. 1888. № 9. С. 135.

[17] См.: Благосветлов Г.Е. Иринарх Иванович Введенский. СПб., 1857.

[18] О Введенском, Чернышевском и Сераковском. Из неизданных воспо­минаний Н.Д. Новицкого // Н.Г. Чернышевский. Неизданные тексты, материалы и статьи. Саратов, 1928. С. 294.

[19] Русская старина. 1905. Август. С. 360.

[20] Там же. С. 348.