Прокопенко Л. "Саратовская тетрадь" великого поэта // Коммунист. Саратов, 1971. 27 июля.

«САРАТОВСКАЯ ТЕТРАДЬ» ВЕЛИКОГО ПОЭТА

С давних времен существует пословица: «Книги, как и люди, имеют свою судьбу». В гораздо большей степени это можно отнести к рукописям и, в частности, к саратовской тетради произведений М.Ю. Лермонтова, значение которой в истории изучения его творчестве трудно переоценить.

На вопрос, откуда взялась эта тетрадь, отвечает маленькая заметка «Литературная находка», напечатанная 16 ноября 1875 года в газете «Саратовский справочный листок»:

«Сотрудник наш г. Р-ъ случайно нашел рукопись стихотворений Лермонтова. Тетрадь эта, судя по надписи на ней, сделанной рукой Лермонтова, написана в 1832 году и содержит в себе 75 полулистов: из них 50 писаны рукою переписчика и только правки сделаны рукою Лермонтова; остальные полулисты писаны рукою Лермонтове, писаны вчерне, что видно из многочисленных помарок. Всех стихотворений в тетради 131... На первый раз мы помещаем неисправленную редакцию «Бородино» (в тетради написано рукою переписчика) и два стихотворения: «Толпе» и «Тростник» (в тетради написанные рукою Лермонтова)».

Позднее под заметкой «Юношеские стихотворения Лермонтова» были напечатаны стихи: «Первая любовь», «Я видел раз ее в веселом вихре бала», «Звуки» и другие.

А в начале 1876 года в редакционной статье «Стихотворения Лермонтова» сообщалось, что вся найденная тетрадь заключает в себе несколько отдельных, сшитых вместе тетрадок. Первая, самая большая, в 50 полулистов, содержит 105 юношеских стихотворений поэта, переписанных рукою переписчика, относящихся к эпохе до 1832 г. На последних страницах этой тетрадки помещено 13 произведений, написанных собственноручно автором.

Потом в газете говорилось, что вторая тетрадка заключает в себе повесть «Литвинка» (четырнадцать страниц), с пометкой 1832 г. На последних листах этой тетрадки написаны собственноручно Лермонтовым 9 стихотворений... Тут же отмечалось, что в тетрадке есть собственноручная заметка Лермонтова: «Демон, сюжет».

В конце статьи сообщалось, что «в третьей тетрадке, заключающей на 17 страницах «Аул Бастунджи», на последней странице написано рукою Лермонтова одно стихотворение— «На серебряные шпоры...» Тогда же на первой странице газеты было напечатано восемь лермонтовских стихотворений, а всего за несколько месяцев из найденной тетради было напечатано двадцать одно стихотворение.

Через девять лет (1884 г.) тот же «Саратовский справочный листок» напечатал поэму Лермонтова «Аул Бастунджи». На этот раз редакция почему-то информировала читателей, что найденная тетрадь состоит из двух частей. В первой из них, частью рукою Лермонтова, частью переписчика, написано 118 мелких стихотворений, во второй части помещены поэма «Аул Бастунджи» и незаконченная повесть «Кал-лы».

В этом новом описании рукописи ни слова не говорилось о «второй» тетрадке, в которой содержались копия повести в стихах «Литвинка» с приписанными к ней поэтом четырнадцатью строками и девять новых стихотворений.

Одновременно редакция сообщала, что рукописи эти переданы Лермонтовскому музею, открытому при Николаевском кавалерийском училище.

Итак, «второй» тетрадки Лермонтовский музей не получил, заметил по этому поводу уже в 1948 году в своей статье профессор Б.М. Эйхенбаум. Переданные музею тетради были приобщены к собранию лермонтовских рукописей и получили порядковые номера: первая (118 стихотворений)—№ 20, вторая—№ 21. Все это собрание перешло после Октябрьской революции в архив Института литературы (Пушкинский дом), где и хранится поныне.

Что же случилось с той «второй» тетрадкой, которая в 1875 году была в Саратове и являлась средней частью большой тетради? Куда подевался лист с посвящением к поэме «Аул Бастунджи»?

На эти вопросы ответов не было долго. И вот в 1902 году в Петербург приехала из Углича некая Наталия Смагина. Она пришла в Лермонтовский музей при Николаевском кавалерийском училище и передала в дар музею первый лист третьей тетрадки с посвящением к поэме «Аул Бастунджи», украшенным рисунком. Когда, как и от кого он попал к ней — осталось неизвестным.

С исчезновением «второй» тетрадки с поэмой «Литвинка» и девятью собственноручно написанными Лермонтовым стихотворениями не могли примириться советские литературоведы, так как для лермонтоведения эта рукопись имела не только архивную ценность, но и вызывала большой текстологический интерес. Поиски ее продолжались.

В мае 1947 года Институт русской литературы (Пушкинский дом) Академии наук СССР получил сообщение о том, что проживающий в Казани Я.М. Лопаткин хранит рукопись М.Ю. Лермонтова — тетрадку 1832 года, содержащую авторизованную копию поэмы «Литвинка» и черновые автографы девяти стихотворений.

Этого краткого описания было вполне достаточно для того, чтобы стало понятно, что в Казани находится та самая «вторая» тетрадка — средняя часть большой саратовской тетради, судьба которой давно волновала лермонтоведов.

Тетрадь эта, названная «казанской», поступила в музей и получила порядковый № 21-а, под которым сейчас и значится в фондах Пушкинского дома.

Где же странствовала так долго средняя часть саратовской тетради?

Оказалось, что в конце 1880-х годов бывший редактор саратовской газеты, где публиковались информации и лермонтовские рукописи, А.И. Соколов уехал из Саратова в Казань и умер там 18 ноября 1893 года. Наследников у него на месте не нашлось. Поэтому все его бумаги и ценная библиотека, где, видимо, хранилась и часть «тетради», были проданы с аукциона. Известный лермонтовед И.Л. Андроников считает, что на аукционе в Казани Н. Смагина и приобрела первый лист поэмы «Аул Бастунджи» с рисунком. На этой же распродаже «вторую» тетрадку купил Михаил Иванович Лопаткин (1854—1922) — химик, фипософ, филолог, историк и краевед. Затем тетрадка со стихами Лермонтова хранилась у его сына Ярослава Михайловича Лопаткина, доцента Казанского химико-технологического института. А 25 июня 1947 года ее владельцем стал Пушкинский дом.

В конце своей статьи о странствиях, содержании и большом текстологическом значении этой рукописи Б.М. Эйхенбуам сказал: «Итак, приключения этой «второй» тетрадки закончились, вопрос, однако, не исчерпан. Для полноты ее «биографии» надо еще установить, каким образом вся тетрадь Лермонтова попала в руки стряпчего Корнилевского?»

На этот вопрос два года спустя ответил И.Л. Андроников в книге «Лермонтов. Исследования, статьи, рассказы»: «Некий Родюков, служащий Саратовского полицейского управления, доставил тогда в редакцию газеты «Саратовский справочный листок» находку — толстую тетрадь, сшитую из трех тетрадей, в которой заключалось 131 произведение Лермонтова, из них 84 в ту пору еще не появлялись в печати. Родюков случайно нашел эту тетрадь в архиве одного из местных учреждений, в бумагах, оставшихся после умершего чиновника Корнилевского, известного саратовского библиофила. Корнилевский был хорошо знаком с Н.А. Щербатовой — дочерью Афанасия Столыпина и, очевидно, от нее и получил рукописи Лермонтова...»

Имеются веские основания считать, что тетрадь эта не только принадлежала Афанасию Алексеевичу Столыпину — родному младшему брату бабки Лермонтова Елизаветы Алексеевны, в замужестве Арсеньевой, но и велась по его воле. Афанасий Столыпин собирал в своей библиотеке, находившейся частично в Саратове, а главным образом в Лесной Нееловке, все произведения внучатого племянника, как напечатанные в журналах, так и вышедшие отдельными изданиями. Поэтому естественно, что именно по его желанию и при его непосредственном участии постепенно создавался этот рукописный сборник произведений Лермонтова.

Этот рукописный сборник, составленный по желанию Афанасия Столыпина в то время,— с 1830 по 1834 годы, — когда Лермонтов еще не печатал своих произведений, попадал в руки поэта лишь тогда, когда тот приезжал к своему двоюродному деду в Саратов или Лесную Нееловку. Из сопоставления дат стихотворений с местонахождением записей, сделанных рукой поэта, напрашивается заключение, что саратовская тетрадь побывала в руках Лермонтова трижды: в 1831; 1832 и 1833 или 1834 годах.

Л. ПРОКОПЕНКО