Архангельская
В.К. В.Г. Короленко (1853-1921) // Русские писатели в Саратовском Поволжье: [Сб.
очерков] / Под ред. Е.И. Покусаева. Саратов, 1964. С. 129-137.
В.Г. КОРОЛЕНКО
(1853—1921)
Владимир Галактионович
Короленко много раз бывал в Саратове и саратовском крае. Дело в том, что
родственник писателя С.А. Малышев купил хутор Дубровку в Сердобском уезде,
входившем тогда в Саратовскую губернию. К ним часто приезжал писатель, один или
с женой, и иногда подолгу гостил у них. Так, в 1887 году Короленко дважды был в
Дубровке[1].
В пути на пароходе он делал записи в дневнике, которые потом использовал в
рассказе “Груня” и очерке “На Волге”. В мае 1888 года он отвез в Дубровку жену
с дочерью, а в июле ездил за ними[2].
В августе 1889 года вместе с
женой Короленко приехал в Саратов для того, чтобы встретиться с Н.Г.
Чернышевским по его и Ольги Сократовны приглашению. “17 августа 1888 года,
часов около шести вечера, я позвонил у дверей деревянного флигеля во дворе,
против общественного сада, в Саратове. В этом домике жил Чернышевский”[3],
— пишет Короленко.
Эта встреча дала материал для
“Воспоминаний о Чернышевском”, в которых создан один из самых верных
литературных портретов революционного демократа. Короленко представлял всю
важность и нужность полноты сведений о Чернышевском, поэтому он собрал все
слухи и рассказы разных лиц, ходившие о нем в Сибири, и сочетал их со своими
личными впечатлениями. Он показал большое обаяние Чернышевского, значение его
личности, трагедию его как политического деятеля и мыслителя, надолго
оторванного от своего поколения и возвратившегося “к нам из глубины пятидесятых
и начала шестидесятых годов” неизменившимся. В “Воспоминаниях” явственны
взаимная симпатия и интерес Чернышевского и Короленко.
Короленко пишет, что с
Николаем Гавриловичем заочно он “давно уже был знаком через брата”, собирался
приехать в Астрахань и познакомиться лично, но его остановил сам Чернышевский.
“Нет, уж это не надо. Мы с Владимиром Галактионовичем как два гнилых яблока.
Положи вместе — хуже загниют. — Намек, очевидно, на то, что у нас обоих
репутация значительно в глазах начальства попорчена”[4].
В первый раз они встретились в номере Татарской гостиницы, где остановились
Короленко (Первомайская ул., дом № 78, теперь здание исполкома горсовета)[5]
и куда пришел Чернышевский. После этого Короленко дважды побывал у него дома, и
они “долго беседовали, перебирая старину”[6].
Короленко пишет: “Поздним вечером Чернышевский проводил меня до ворот, мы
обнялись на прощанье, и я не подозревал, что обнимаю его в последний раз”[7].
В июне 1892 года
Короленко “пробыл три дня в Саратове, где тоже началась холера и уже назревали
близкие события”. В очерке “В холерный год” он использовал и саратовские
материалы о холерных беспорядках, о бегстве губернатора кн. Мещерского из
города и о его награждении за “борьбу” с эпидемией, о страшных холерных бараках
в Аткарском уезде[8].
В мае 1893 года,
перед поездкой в Америку, Короленко отвез в Дубровку маленькую дочку (она там
вскоре скончалась и схоронена). В дневнике он записал “30 мая, воскресенье.
Выехал из Нижнего с Лелей в Саратов и Дубровку”. От Ртищева Короленко поехал на
лошадях “в глубину степи”, и многие дорожные впечатления занес в дневник:
степная природа, страшный пожар в деревне, где все из соломы; далее — помещичий
дом в Дубровке с печатью “старого запустения, оскудения и беспорядка”,
деревенская “бедность непокрытая... Народ добродушный и темный. Кругом, в
Дубровке и Куршевке и еще в нескольких деревнях, едва наберется несколько, да и
то полуграмотных... Темна еще степь матушка!”[9].
В июне 1900 года
Короленко снова в Дубровке, откуда писал П.С. Ивановской[10],
а в июле 1903 года вместе с Малышевым Короленко выехал из Дубровки на торжества
в саровский монастырь[11].
Наконец, в конце 1910 года
Короленко поехал в Дубровку: отдохнуть и поработать в деревенской тиши: “Я
уехал из столицы на рождественские праздники, далеко в глушь, в саратовскую
деревню, — так начинал он свой знаменитый очерк “В успокоенной деревне”. Однако
скоро к хозяину хутора Малышеву[12]
приехали мужики “посоветоваться”, и Короленко, взволнованный их историей,
написал “саратовскую статью”[13],
в которой снова будил общественную совесть.
Он рассказал о том, что в
соседней с Дубровкой деревне Кромщине по ложному обвинению в краже у богатого
мужика Шестеренина и в его доме четверо невинных крестьян были зверски избиты
урядником Ивановым и двумя стражниками. Их били нагайками, железным прутком,
топтали ногами, отливали водой и снова били, вынуждая признаться. Пол в
“задней” комнате шесте-ренинского дома был залит кровью. Короленко писал:
“Барана зарежешь — столько крови не будет”, — говорил мне один очевидец.
Крестьяне упорно говорят, что в избу прежде всего впустили собак, которые
вылизали кровь”[14].
Истязатели оставались
ненаказанными, несмотря на то, что следователь установил невиновность крестьян
и “отпустил всех четырех с миром, посоветовав на побои подать жалобу прокурору”[15].
Писатель не только сделал эту
кровавую историю достоянием гласности, но с сердечной болью он писал. О
забитости и запуганности крестьян, не вступившихся за своих односельчан:
“Поэтому вместо “сопротивления” мужики только жались кругом дома, шарахаясь в
темноту, когда открывалась наружная дверь”[16].
Крестьяне возлагали большие надежды на статью Короленко и перед его отъездом из
Дубровки “несколько раз приезжали справляться, напечатана ли”[17].
Очерком Короленко, появившимся в “Русских ведомостях” 4 февраля 1911 года, и
был дан ход делу. Уже 11 февраля по особому предписанию прокурор саратовской
Судебной палаты докладывал министру юстиции о том, что он приказал собрать
сведения по фельетону Короленко “В успокоенной деревне” и что эти сведения будут
представлены министру дополнительно...[18].
Во время разбирательства
мужики не раз писали Короленко, и он отвечал им, давал советы, ободрял[19].
Начиная с 11 марта и по 15
марта 1912 года в “Саратовском листке” ежедневно печатались судебные материалы
по делу об истязании крестьян, причем имя Короленко упоминалось почти в каждом
выступлении, в каждой корреспонденции.
Колхозники деревни Ульяновки
(бывшей Дубровки) и сейчас могут рассказать об этом событии с мельчайшими
подробностями. “Зверств этих не сочинил Короленко. Так и было”, — говорил
83-летний Т.М. Лакеев. В деревне живут крестница Григория Чикалова (В.М.
Чимизова) и дочь Василия Еткаренкова (В.П. Чуплова), избитых в страшную
октябрьскую ночь 1910 года.
На саратовских впечатлениях
этого же времени Короленко написана корреспонденция в “Русские ведомости” о
пребывании епископа Гермогена в Сердобске, частично перепечатанная 8 февраля
1911 года “Саратовским вестником”. Писатель воспроизвел дорожные разговоры
попутчиков (в поезде между Пензой и Ртищевом), в которых уловил такие
характерные черты времени, как неправосудие, страх народа перед властью.
Оказывается, епископский поезд сопровождает не “духовно-бытовой”, а “чисто
полицейский” элемент, — указание на то, “в какую сторону идет развитие
официальной церковности”, — замечает собеседник. А “мужичишки”, сворачивающие с
дороги в снег, крестятся не от благочестия, а от страха.
По-видимому, Короленко
поддерживал переписку не только с дубровцами, но и с кем-то из интеллигенции
Саратова. Во всяком случае в марте 1917 года он писал родным о том, что его
“Письмо к жителям городской окраины”, в свое время переиздававшееся в Саратове,
“даже теперь, как мне пишут, пускается в ход”[20].
В 1906 году в Саратове действительно были изданы эти известные “Письма В.Г.
Короленко”[21].
На страницах саратовских
газет и журналов неоднократно публиковались статьи о жизни и творчестве
Короленко. В 1888 году “Саратовский дневник” (№ 50) поместил обзор “Наши
журналы” с сообщением о том, что в февральской книжке “Северного вестника”
напечатан “прелестный рассказ” Вл. Короленко “По пути”[22].
Большой удачей писателя автор считал “тип бродяги” Бесприютного, и он подробно,
с цитатами пересказал жизнь бродяги, останавливая внимание на таких моментах
содержания, которые показывают бродягу как жертву жизненных условий, толкающих
его на отчаянный, но практически бесплодный протест.
В 1901 году “Саратовский
листок” пересказал читателям “любопытную заметку” Короленко “О
неблагонадежности”, напечатанную в “Русских ведомостях”. Эта малоизвестная и
острая статья Короленко неслучайно почти целиком перепечатана газетой: суду
гласности в статье придавались такие стороны русской жизни, о которых принято
было молчать. Короленко объяснял “неблагонадежность”, как “слово чисто русское,
выработанное некоторыми особенностями русской жизни”. Он показал, как широко
оно понимается на Руси и какими непредвиденными последствиями для человека
оборачивается “установление отсутствия” “благих надежд” еще и благодаря
“обывательскому усердию”. С горечью замечает Короленко: “...говоря вообще,
русский человек часто идет в этом случае навстречу усилиям компетентных учреждений
с такой стремительностью, которая порой ставит в крайние затруднения даже эти
учреждения”[23]. Упреки
Короленко, по-видимому, задевали многих.
15 февраля 1901 года в
“Саратовском листке” К. Сараханов напечатал “Литературные очерки. Журнальные
новости”. Разбирая рассказ Горького “Трое” (напечатан в январской книжке
журнала “Жизнь”) и рассказы Короленко “Мороз” и “Последний луч” (напечатаны в
“Русском богатстве”), автор отдает предпочтение литературным достоинствам
последних: “В неважном событии, случившемся во время поездки по Якутской обл.,
г. Короленко открывает нечто такое важное, такое глубокое по внутреннему
смыслу, что с изумлением останавливаешься перед силой художественного таланта”.
Особенно много статей о Короленко было напечатано в 1911 году в связи с
25-летием литературной деятельности и. его возвращением из ссылки:
“Своеобразный, чисто русский юбилей”,— замечалось в “Саратовском листке” (№
21).
Особенности
творчества Короленко усматривались в главном интересе “к той половине
человечества, которая несет на себе все бремя жизни”, и к противоречиям жизни,
в понимании им “возможности и прелести борьбы”, в бодром взгляде вперед, где
видятся “далекие огоньки”. Неизменно подчеркивалась важность творчества
Короленко для того “смутного” времени, “времени духовного распада, общественной
реакции и литературного аферизма”[24].
“Саратовский листок” 27
января отвел юбилею Короленко почти страницу, напечатав несколько статей: Ф.
Романова “В.Г. Короленко как художник”, В.Д. “В.Г. Короленко и начинающие
беллетристы”, “Биографические сведения” (без подписи), “В.Г. Короленко в
ссылке” (за подписью “Наш Журн.”).
Статья Ф. Романова особенно
интересна потому, что автор возражал “молодому критику Чуковскому”, ошибочно
считавшему Короленко величайшим мастером затушевывать человеческую трагедию[25].
Ф. Романов не только показал, что лирическое дарование Короленко не - имеет
ничего общего с искусственным замазыванием трагедии жизни, но выражал глубокое
удовлетворение тем, что Короленко “не задается нарочитой целью хлестнуть
читателя по нервам... По своим симпатиям он склоняется к протестующим, а не
пассивным натурам, к красивому, широкому и вольному в жизни, а не извращенному,
пошлому или безобразному... В этом сила и правда Короленко”, — писал Ф. Романов.
Еще раньше, в средине января
1911 года, “Саратовский листок” напечатал статью “К юбилею Короленко” в которой
давалась высокая оценка писателю, как первоклассному художнику, горячему
публицисту и отзывчивому человеку. Сообщалось о приготовленных Короленко
адресах.
Не случайно адвокат Вл. Поляк[26]
в “Письме в редакцию” писал о том, что “в Саратове имеется много почитателей
яркого таланта В.Г. Короленко, а также много лиц, душевно любящих его не только
как писателя, но и как человека[27].
60-летие со дня рождения
писателя (1913) саратовские газеты почти не отметили. Правда, “Саратовский
листок” в этом году (27 января) поместил большую статью “О произведениях В.Г.
Короленко”, представляющую пересказ лекции “петербургского лектора П.Д.
Колосова” (прочитана в Народной аудитории), с критическими замечаниями,
сделанными к ней автором статьи М. Р-ва.
Стоило в “Вестнике Европы”
появиться статье А. Баранова о Короленко и Мултанском процессе, как она была
пересказана в “Саратовском листке”[28].
Все это — свидетельство
внимания и любви саратовской общественности к Короленко. По-видимому, в день
60-летия писатель получил от саратовцев немало поздравлений. Во всяком случае
саратовские газеты напечатали “Письмо Короленко”, в котором он выражал
признательность “всем, кто прислал привет в связи с 60-летием”[29].
В начале 1922 года в связи со
смертью Короленко в саратовской печати снова было сказано о том, как много в
русской жизни значил Короленко, “краса, гордость и совесть русской земли”, что
оставленные им заветы революционной борьбы за лучшую жизнь не умрут”[30].
В саратовском журнале
“Культура” было напечатано несколько статей в память о Короленко. В этих
статьях говорилось о высоте общественного идеала Короленко: “боевой
напряженности” его творчества и верности своим идеалам[31],
о значении Короленко-художника, мастера простой и ясной формы для литературной
смены, порой идущей по неправильному пути “освобождения себя от обязанности
быть логичными, содержательными и грамматичными”... Литературная молодежь,
“идущая принять звонские колокола из рук старого звонаря, пусть помнит об этой
суровой и величественной вере его в чудесную и могущественную силу
художественной и человеческой простоты”.
[1] Дневник. Киев: ГИЗ Украины, 1925. Т. 1. С. 72 и 92.
[2] Там же. С. 142.
[3] Воспоминания о Чернышевском // Короленко В.Г. Собр. соч.: В 10 т. М.: ГИХЛ, 1955. Т. 8. С. 60. Дом этот находился на месте теперешней областной больницы, ул. Коммунарная, 22.
[4] Там же. С. 60.
[5] Неверно утверждение Л. Прокопенко о том, что номера Таканаева (Татарской гостиницы) находились по ул. М. Горького, дом 37. (Дом, в котором останавливался В.Г. Короленко // Заря молодежи. 1957. № 14.) См. Малкин Н.М. Альбом видов г. Саратова и адреса разных торговых фирм. Саратов, 1893. Короленко В.Г. Письма к П.С. Ивановской. М., 1930. С. 26.
[6] Воспоминания о Чернышевском. С. 70.
[7] Короленко В.Г. В холерный год // Полн. собр. соч. Т. 3. 1914. С. 410, 412, 414, 420.
[8] Дневник. Т. 2. С. 13—21. Об этой поездке Короленко сообщает и в письмах к П.С. Ивановской. (Короленко В.Г. Избр. письма. Т. 1. 1933. С. 40 и 48).
[9] Письмо к П. С. Ивановской. Там же. С. 82.
[10] Письмо к П. С Ивановской. Там же. С. 98. Письмо к Малышеву от 24 июня 1903 г., жене — от 11 июля, дочерям — от 10 июля (Избр. письма. Т. 1. 1932. С. 193, 197). Местные газеты не отметили приезда Короленко в Саратовскую губернию, несмотря на то, что в этом году исполнялось 50 лет со дня его рождения. Короленко принял все меры к тому, чтобы его приезд остался незамеченным. Сообщая Малышеву о своем намерении заехать за ним перед путешествием в Сэров, он просил держать его приезд в “строжайшем секрете”, поскольку, писал с юмором Короленко, он находился в “деликатном положении по случаю... (увы! 50-летнего юбилея...)... Соли попадет в саратовские газеты, то будешь во мне иметь врага за всю жизнь”. Письмо от 24 июня 1903 г. Там же. С. 193.
[11] В д. Ульяновке (бывш. Дубровке) до сих пор с симпатией вспоминают о Малышеве. Колхозники знают, что он и его жена были народниками и “стояли за народ”, что они поженились в сибирской ссылке. Рассказывают, что Малышев “плотничал”, что он долгое время был под надзором, а в голод 1692 г. он организовал столовую; иногда собирал крестьян “в овраге” и читал им брошюры о том, как царя свергнуть и землю отдать крестьянам. В крестьянских воспоминаниях Малышев неизменно противопоставляется соседним помещикам и утверждается, что он и Короленко “друзья были”.
[12] Так назвал очерк сам Короленко в письме к дочерям от 3 февраля 1911 г. (Избр. письма. Т. 2. С. 274.)
[13] В успокоенной деревне // Собр. соч.: В 10 т. Т. 9. С. 623.
[14] Там же. С. 622.
[15] Там же. С. 623.
[16] Письмо к дочерям от 3 февраля 1911 г. // Избранные письма. Т. 2. С. 274.
[17] Дело № 414 Канцелярии прокурора саратовской Судебной палаты (Ф. 9. Ед. хр. 4374).
[18] Письмо к Малышевым от 23 февраля 1911 г. // Избр. письма. Т. 2. С. 274—275. Письмо Семену Трашенкову и др. от 17 июля 1911 г. // Там же. С. 277, 278.
[19] Письмо от 28 марта 1917 г. // Избр. письма. Т. 1. С. 255.
[20] К жителям городских окраин. Письма В. Г. Короленко / Изд. П. Подъяпольского. Саратов, 1906.
[21] Так сначала назывался рассказ Короленко “Федор Бесприютный”.
[22] Мнения и отзывы печати // Саратовский листок. 1901. № 5.
[23] Короленко и его время // Саратовский вестник. 1911.№ 21.
[24] Статья К. Чуковского о Владимире Короленко была напечатана в журнале “Русская мысль” за сентябрь 1908 г.
[25] Через год с небольшим он будет выступать на судебном провесе об истязаниях крестьян. К нему Короленко обращался с просьбе взять на себя защиту (см. письмо Короленко Семену Трашенкову и др. от 17 июня 1911 г.).
[26] Саратовский вестник. 1911. № 21.
[27] Саратовский листок. 1911. № 194.
[28] “Саратовский листок” и “Саратовский вестник” 1913. № 207.
[29] Саратовские известия. 1922. 5 января.
[30] Полтавский С. Тихий ураган. Памяти В.Г. Короленко // Культура. 1922. № 1.
[31] Гумилевский Л. Литературный завет В.Г. Короленко // Там же. В № 2 и 3 журнала “Культура” была напечатана статья проф. Б.М. Соколова “Предсмертное творение Короленко” — об “Истории моего современника”. См. статьи о Короленко в саратовском крае в кн.: Храбровицкий А. Русские писатели в Пензенской области. Пенза,1946 и Малинин Г.А. Памятные места Саратовской области. Саратов, 1958.