Бурмистров А. Знакомство с городом: Память о Мастере // Годы и люди: [Сб. очерков]. Саратов, 1988. Вып. 3. С. 128-133.

А. Бурмистров

Знакомство с городом

Память о Мастере

Шел 1908 год. Михаил Булгаков заканчивал курс обучения в первой гимназии города Киева. Скоро перед ним откроется дорога в самостоятельную жизнь.

Семья только что потеряла отца. Ох как трудно пришлось Варваре Михайловне и ее детям.

Их было семеро. Миша среди сестер и братьев — самый старший. Естественно, что груз несчастья лег в основном на его плечи. Напряженные заботы о семье. А тут еще предстояло определить жизненный путь. Мать была глубоко убеждена: Мише необходимо получить высшее образование. Но какое?

Как в древней, никогда не умирающей сказке, перед ним в родном городе открылись три дороги. Три высших учебных заведения — Императорский Университет св. Владимира, политехнический и коммерческий институты — выбирай на вкус!

Михаил всегда отличался самостоятельностью и смелостью — в поступках, в принятии решения.

На тот момент ему необходим был союзник, преданный человек, друг.

Булгакову повезло. Подруга матери — Софья Николаевна Давидович — привезла на летние каникулы из далекого Саратова племянницу Тасю. Она была чуть моложе Миши, училась а местной гимназии. Булгаков охотно взялся ее опекать, познакомил с городом.

В семье Булгаковых Тасю приняли тепло. Жили они в ту пору в большой квартире № 2, располагавшейся на втором этаже дома № 13 по Андреевскому спуску. Небольшой дом стоит до сих пор, прислонившись к горе, и на его фасаде видна памятная доска с изображением писателя Михаила Афанасьевича Булгакова.

Тогда в квартире звенели молодые азартные голоса, раздавались звуки музыки, слышался смех. Как правило, собирались по «нечетным субботам».

Близкие люди вспоминали: «Миша был неизменным участником всех семейных праздников-именин. Где был Миша, там неизменно царили шутки, смех, веселье и остроумие... Игра в «шарады» превращалась в маленькие театральные представления... В изобретательности сюжетов Миша был неистощим. Кроме того, он экспромтом писал небольшие рассказы, которые вызывали безудержное веселье и смех». В такой семье Тася чувствовала себя как дома.

Несмотря на свои юные годы и хрупкое телосложение, она обладала крепким характером, твердой убежденностью, неисчерпаемой верой в удачу. В этом она была очень схожа с Мишей. Им казалось, что профессия врача сравнительно с другими — профессия наиболее значительная и социально престижная.

«Врач-философ равен богу!» — так говорил мудрый Гиппократ. Врач-жрец в силу особого, ему одному присущего, ведомого, таинственного ритуала. Врач всегда казался колдуном, в руках которого сосредоточивались здравие и самая жизнь человека.

Определенная тяга к медицинскому образованию наблюдалась среди гимназистов. Медицинский факультет заметно превышал размеры других факультетов университета, прием студентов на него возрастал год от года. Многим студентам учеба давалась нелегко.

«Помогали» стены. Стены гимназии, которую в свое время окончил популярный среди киевлян врач И.Б. Студзинский. В этом же здании когда-то жил попечитель Киевского учебного округа, знаменитый врач Н.И. Пирогов. Близкий друг семьи, ставший мужем Варвары Михайловны, Иван Павлович Воскресенский был отличным и разносторонним врачом, человеком редкой доброты.

Нельзя умолчать о существовавшей в роду писателя склонности к медицине. В Москве по врачебной части успешно трудились дядя Коля и дядя Миша — родные братья матери. Брат Николай впоследствии стал известен как врач-бактериолог Пастеровского института в Париже. Сестра Вера также связала свою судьбу с медициной.

Итак, выбор сделан. Сделан, вопреки желанию матери. Много лет спустя Михаил Булгаков признается, что Варвара Михайловна «мечтала об одном, чтобы ее сыновья стали инженерами путей сообщения». Миша сумел реализовать свой план, убедив мать. И в этом ему помогла, в частности, горячая поддержка Таси.

Шли месяцы, летели дни учебы в университете. Привязанность Михаила к Тасе росла, и на рождественские праздники, накануне нового 1912 года, Булгакова пригласили ее родители. Михаил ехал в город Саратов, испытывая приятное чувство познания нового.

Действительный статский советник Николай Николаевич Лаппа — отец Таси — был управляющим Казенной палаты. Его семья занимала квартиру в том же доме — министерства финансов — под № 65, на углу улиц Вольской и Большой Кострижной (ныне улицы Братиславская и Сакко и Ванцетти). В семье было шестеро детей.

В семье Таси Михаил сразу же занял лидирующее положение в части организации развлечений. Он устраивал домашние спектакли, опираясь на «актерский» состав семьи. Тася под фамилией Михайлова позже будет выступать в театре. Правда, статисткой, но тем не менее в афишах ее фамилия упоминалась. Сестра Софья станет профессиональной актрисой, память о ней до сих пор жива среди харьковчан.

У Михаила опыт постановок, опыт организатора был немалый. В Киеве он посещал драматическое отделение курсов М.Е. Медведева, открывшихся в сентябре 1911 года. На этих курсах читались лекции по истории русского театра и изобразительного искусства.

Скорее всего на этих курсах для Михаила самыми интересными оказались занятия по теме: «Музыка и искусство актера». Его последующая деятельность во Владикавказе, где он читал курс лекций о значении музыки в театральном спектакле для слушателей народной драматической студии, подтверждает наше предположение. А его работа в Большом театре?

Осмотр города, прогулки по его заснеженным улицам с пояснениями Таси позволили Михаилу получить массу самых разнообразных впечатлений и достаточно подробно ознакомиться с Саратовом. Это был город новой формации, город с нескрываемой торговой "физиономией". На его центральных площадях стояли гостиные дворы (старый и новый, еще в лесах), Верхний базар, толкучий рынок.

Завершало торговую панораму города здание Купеческой биржи, выстроенное под явным влиянием архитектуры римских триумфальных ворот. Странным была не эта явная дань классическому прошлому, а его функциональная нагрузка. Ворота не стояли отдельно, как полагалось им и как их ставили древние римляне или как, к примеру, стояли в том же Саратове Царские ворота. Нет, они были приставлены к зданию и составляли с ним какое-то необъяснимое целостное сооружение.

В городе стояли десятки храмов и церквей. Саратовцы гордились древним Троицким собором — почти ровесником города. Там хранилась икона Нерукотворного Спаса, которую, по преданию, перенесли из храма древнего, левобережного города Саратова. На другой площади — Соборной — высился собор Александра Невского со следами «латинского» стиля в архитектуре.

Рядом с ним стоял только что открытый памятник Александру II.

Недавно состоялась церемония торжественного открытия университета. Хотя он и разместился в огромном трехэтажном здании, украшенном элементами стиля «модерн», но пока еще действовал один медицинский факультет (лишь в 1918 г. появились другие факультеты).

В городе работал музей, основанный художником А.П. Боголюбовым, и при нем — рисовальная школа.

Тася с радостью показала Михаилу строящееся здание консерватории, гимназию, в которой училась. Увидел он и театры — городской весьма скромного вида и частный «Ренессанс».

Город в зимнее время года выглядел несколько печально. Снег скрыл реку. Темно-коричневый (в ту пору года просто грязный) цвет фасадов придавал улицам какой-то тревожный облик.

Главной целью его поездки было свидание с Тасей. Их молодой задор и крепнувшее чувство, по-видимому, не вызвали одобрения у родителей. Прежде всего у ее отца. В неоконченной повести «Мне приснился сон...» писатель вспоминает (как мне кажется) свой разговор с Николаем Николаевичем. Он показался тогда Михаилу несколько неожиданным по тону.

Действительно, студент университета, военнообязанный (в октябре 1908 г. его приписали к Киевскому городскому призывному пункту), задумал жениться. Что это? Юношеский, необдуманный шаг? Вероятно, у Николая Николаевича нашлись свои доводы и имелся свой способ убеждения. В повести героя обидел «один человек» и ему «захотелось уехать в тот город, где он жил, и вызвать его на дуэль».

«Один человек» — это, вероятно, Николай Николаевич, а «тот город» — Саратов. Поездка Михаила в Саратов зимой 1911 — 1912 годов не дала результатов.

Жизнь испытывала его, и он проявил настойчивость. Летом 1912 года Михаил вновь появился в Саратове. По-другому теперь выглядели улицы, дома, горы. Солнце сумело вдохнуть жизнь и радость в окаменелые творения человеческих рук и природы. Краски города и окружающего его ландшафта стали свежими, яркими, разнообразными. Особенно привлекали горы.

В один из таких летних дней Михаил и Тася поднялись на Соколовую гору. Хотя она была и невысокой, но совершить прогулку на нее оказалось не так-то легко. Глубокие овраги-оползни преграждали дорогу. Но зато вид с нее открывался великолепный.

За рекой Михаил увидел широко разостланное пестрое степное пространство. Блестела гладь Волги.

Летом царит Волга. На ее просторах лихо стучали колесами пароходы «Ярославль», «Витязь»... Медленно двигаются тяжелые баржи с лесом, хлебом. Неслышно режут волну яхты. Тут же трудится могучая дноуглубительная машина «Волжская-7». Песок, мели — характерная черта реки.

Весь берег забит пристанями обществ: «Самолет», «Кавказ и Меркурий», купеческого...

Пассажиров на набережной ждут пролетки и коляски. Кто желает проехаться подешевле, к его услугам трамвай.

Прогулка по Саратову — традиционный круг. Осмотр музея, посещение собора, магазинов. Короткая передышка в кондитерских («Жан» или «Миньон»), в которых подают горячий шоколад.

В то лето погода была настроена милостиво: в самый разгар лета — 2 июля — в городе было «не жарко и не тепло». У Митрофаньевской площади, на которой стоит храм с тяжелым куполом, а вокруг него кипит базар, их прогулка заканчивается. Отсюда виднелся дом, где жила Тася.

Летняя поездка в Саратов получилась удачной. В Киев Михаил уехал с Тасей. К этому времени она успела закончить гимназию.

Но и в Киеве, как рассказывала нам Татьяна Николаевна, у нее произошел серьезный разговор с Варварой Михайловной. Михаилу вновь удалось убедить мать. Теперь он мог радостно воскликнуть, как Шервинский: «Ты победил, Галилеянин!» (пьеса «Дни Турбиных»).

В марте следующего, 1913 года студент IV семестра Михаил Афанасьевич Булгаков подал в канцелярию университета прошение на имя ректора о разрешении ему вступить в брак с Татьяной Николаевной Лаппа.

В прошении он указал известный нам киевский адрес своего местожительства. Тася жила у тети Сони в доме № 57 по Мариинско-Благовещенской улице (сейчас улица Саксаганского). Приподнятое настроение тех дней отразилось в одной строке повести «Мне приснился сон...»; «Блестящий, пышный год». Это написано о 1913-м. Прошение было подано 26 марта, и на нем можно прочесть визу ректора: «Разрешаю».

После свадьбы молодые поселились в доме № 25 по Рейтарской улице, но прожили там недолго. Среди сохранившихся в киевском архиве документов — прошение об отпуске по случаю рождественских каникул в город Саратов. 21 декабря 1913 года Михаил Булгаков получил отпускной билет сроком по 15 января 1914 года. На документе стоит отметка о своевременной явке студента Булгакова в университет.

Значит, супруги Булгаковы пробыли в Саратове с 22 декабря по 14 января. Родителям Таси они предстали вполне солидной супружеской парой. Вместо привычного имени Тася появилось новое: «жена студента госпожа Татьяна Николаевна Булгакова».

Летом 1914 года Булгаковы приехали погостить в Саратов. В городе по-прежнему играла музыка при яхт-клубе и по вечерам на «Приволжском вокзале» Барыкина пел хор. Но уже слышалось что-то тревожное в их исполнении. Жили Булгаковы на даче. Там их застало известие о начале войны с Германией.