Пыпин А.Н. Мои
заметки // Вестник Европы. СПб., 1905. Кн. 3. С. 21-22.
<…>
По
окончании своего курса в университете, Н.Г. пробыл около года, кажется, в
Петербурге, потом уехал в Саратов, где взял место учителя гимназии, — для того,
конечно, чтобы доставить удовольствие своим родителям. В Саратове он пробыл
года два. Там он стал заметным лицом в небольшом кружке образованных людей и,
между прочим, особенно сблизился с Костомаровым Они видались постоянно; это
были люди одинакового научного уровня, что в провинции не легко было встретить;
Н. Г. мог вполне оценить начатые тогда работы Костомарова, которые вскоре потом
явились в печати — «Хмельницкими» в „Отечественных Записках", и „Очерк
жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях" в «Современнике».
Чернышевский очень высоко ставил труды Костомарова и сравнивал их с
произведениями знаменитого Тьерри. По характерам они не очень сходились; у
Костомарова бывали странности, бывало, например, соединение вкусов мистических
и рядом скептического реализма; бывали капризы и немалый угловатости характера
(иногда очень резкие), которые Чернышевскому нравиться не могли; последние он,
вероятно, приписывал известному нервному возбуждению... В гимназии, как
преподаватель русской словесности, Ч—ий чрезвычайно привлек к себе своих
учеников именно старших классов. Он объяснял им значение литературы; богатая
память давала ему возможность иллюстрировать преподавание интересными отрывками
русской поэзии. Некоторые из его учеников кончив курс, поступили в
педагогический институт в Петербурге и явились к нему, когда и сам он, после
женитьбы в Саратове, переселился в Петербург и окончательно отдался литературе.
Эти старые ученики-земляки приходили к нему по воскресеньям, когда были отпускаемы
из института, и приводили с собой товарищей, которым успели передать свои
большие симпатии к прежнему учителю, у которого образовывалось уже и
литературное имя. Собирался небольшой кружок, где беседа в конце концов
становилась рассказами Ч—го по русской истории и литературе. Для молодых людей
это была желанное дополнение к их курсу литературы, где, по старому обычаю, о
новом времени совсем не говорилось, и если случайно поминалось имя Белинского,
то вероятно с строгим осуждением. Здесь, напротив, раскрывалась перед ними
именно новейшая судьба литературы, переходившая ее настоящее. Понятно, что те
мысли, которые Чернышевский развивал в своих статьях в „Современнике",
здесь подтверждались наглядными фактами. Этот кружок молодых людей, без
сомнения, и основал большую популярность Чернышевского в кружках молодежи,
которая с великим интересом перечитывала его статьи. <…>