Хоружая С. Наши знаменитые земляки / Рассказ Светланы Хоружей записала Татьяна Лисина // Саратов. Саратов, 2000. 14 апр.

Наши знаменитые земляки

"Кондуит и Швамбрания", "Вратарь республики", "Улица младшего сына", "Дорогие мои мальчишки"... На книгах Льва Кассиля выросло не одно поколение, они многократно переиздавались во многих странах мира. В этом году отмечается тридцать лет со дня смерти великого писателя.

Последнее заседание Саратовского историко-краеведческого общества было посвящено его неординарной семье, прославившей наш край далеко за пределами России. С докладом о Кассилях выступила журналист-краевед из Энгельса Светлана Валентиновна Хоружая, бабушка которой была знакома с этой семьей.

Фамилия Кассиль, которая тогда произносилась с ударением на первом слоге, была так хорошо известна в Покровске (нынешнем Энгельсе), что стала нарицательной. Кассилем назывался любой врач. "К нам сегодня в школу приходил Кассиль, но почему-то это была женщина" - с недоумением рассказывали дома дети.

Абрам Григорьевич Кассиль в 1901 году окончил медицинский факультет Казанского университета, и его направили работать детским врачом в один из дальних уездов Вятской губернии. В 1904 году он приехал в Покровскую Слободу и вступил в заведование общественной больницей, при которой была родильная палата. Семья поселилась на улице, которая сейчас в Энгельсе называется Коммунистической (ранее - Лучистая, 49). Именно в этом доме родился Лев Кассиль.

Абрам Григорьевич был не только практиком, но читал лекции, проводил занятия в акушерских и сестринских школах. Он писал научные труды по акушерству и гинекологии. Принимал активное участие в общественной жизни города. На волостных сходах он требовал то лишнюю койку для общественной больницы, то лекарства. Весь уклад Покровской Слободы можно представить, читая книгу старшего сына Льва - "Кондуит и Швамбрания". Многие старожилы утверждают, что эта книга исторически точна.

Всегда стройный, подтянутый, хорошо одетый, со светлыми курчавыми волосами и громким голосом, крушивший невежество землевладельцев и жадность купцов на волостных сходах. В больнице он очень строго следил за порядком и чистотой. Дома он никак не мог успокоиться, успокаивала его только жена, Анна Иосифовна. Супруги очень любили друг друга. Зачастую, к удивлению и ужасу кухарки, Абрам Григорьевич приносил жену в столовую на руках и говорил: "Вот, барыня приехала". Анна Иосифовна работала в музыкальной школе, но, за неимением там подходящего помещения, уроки проводились дома. Она вела класс фортепиано. Уроки ей давались с трудом - она была очень близорука, и ей приходилось наклоняться к самому пюпитру. Глаза за день очень уставали, но семья нуждалась в деньгах, и от работы отказаться она не могла.

Когда началась русско-японская война, Абрама Григорьевича призвали на фронт, но покровчане пошли к волостным властям и потребовали оставить врача в городе. Им пошли навстречу. И все-таки ему пришлось побывать на фронте: в гражданскую войну он несколько месяцев работал в санпоездах на Урале, где сам чуть не умер от тифа, спасая красных бойцов.

Абрам Григорьевич был самым популярным врачом не только в Покровской слободе, но и за ее пределами. К нему приезжали из близлежащих сел, хуторов, деревень. К его дому подъезжали свадебные кортежи. В советские годы Абрам Григорьевич был награжден высшей наградой страны - орденом Ленина. Получил звание "Заслуженный врач РСФСР". Он ушел из жизни в марте 1951 года.

В 1905 году у Льва Абрамовича и Анны Иосифовны родился первенец, назвали его Левушкой. А через три года - второй сын, Иосиф, Ося. Родители считали, что самое главное - "воспитать детей благородной души". В их доме всегда были кошки, собаки, однажды мальчики привели козленка, в огромном аквариуме плавали рыбки. Одна старожилка рассказывала, что очень любила приходить на прием к доктору только из-за этих красивых рыбок. Однажды заметили, что рыбки из аквариума исчезают. Оказалось, что это Ося под впечатлением посещения кладбища вылавливал рыбок и хоронил их в песке в спичечных коробках.

Лева и Ося в кругу сверстников были зачинателями всяческих игр. И однажды, сидя в наказание в темной комнате ("аптечке"), придумали страну справедливости Швамбранию, первыми подданными которой стали сами. Игра затянулась на несколько лет, они жили как бы на два мира.

Лева с детства был одаренным ребенком. В гимназии его считали лучшим алгебраистом - он лучше всех решал каверзные задачки. Он пользовался уважением среди одноклассников: именно он, когда женскую гимназию объединили с мужской, пошел отбирать девочек для своего класса, именно он руководил раздачей рафинада (как он писал тогда, - "это была не столько сладкая, сколько уважаемая всеми должность - в моей честности не сомневались"). Лева ходил в литературный кружок, писал сценарии для спектаклей, был редактором и художником газеты, которая называлась "Смелая жизнь". Часто писал заметки и даже стихи (правда, как потом признался, стихи он переписывал с календаря). В 15 лет Лева переехал а Саратов (жил у родственников), где поступил в школу второй ступени и одновременно в художественный практический институт. Он увлекался литературой, театрами, музеями. Любимым музеем был Радищевский. Однажды его поразил музей голода, где был хлеб из лебеды, из крапивы, из арбузных корок, из тыквенной кожуры, был даже хлеб, замешанный на белой глине и на речном песке. Художественный институт Лев Кассиль так и не закончил, так как в 1923 году его направили на учебу на физико-математический факультет Первого Московского государственного университета. По приезде в Москву Лев Кассиль поселился на Таганке, в семье давнего друга отца, в дочь которого позже влюбился.

В столице он стал посещать сатирическую живую театрализованную газету "Синяя блуза", в которой сочинял частушки и исполнял их. Писал плакаты, участвовал в сценках. В Москве было столько нового, интересного для провинциального паренька, что он очень подробно писал обо всем, что его поражало, в письмах домой. Письма были очень объемные доходили до 28 страниц. Как-то Оська решил, что письма похожи на корреспонденцию для газет и, в тайне от родителей, легко опубликовал отрывки из них в местной газете. А гонорар потратил вместе со своими друзьями на кино и на мороженое "за здоровье своего брата".

Когда Лев узнал об этом, он решил сам позаботиться о "своем здоровье". Так в 1925 году появился его первый рассказ "Приемник мистера Исмиквика", посланный в газету "Новости радио", где был сразу же напечатан.

Но и тогда Кассиль не думал, что будет писателем. В детстве он мечтал стать архитектором, кораблестроителем, естествоиспытателем. Он просит, чтобы его перевели с физико-математического факультета Московского университета на инженерно-строительный факультет Московского высшего технического училища.

Два года он нигде не печатался, а в 1927 году его статьи появились в ташкентской газете "Правда Востока", которая предложила ему стать своим московским корреспондентом.

В конце 1927 года Лев Кассиль начинает писать свою первую большую повесть "Кондуит". И он решил первые свои главы показать Маяковскому. "Я пришел к обитой клеенкой двери в Генриховом переулке, - вспоминает он. На двери была маленькая дощечка с именем великого Маяковского. Я взбежал вверх по лестнице, а сердце от волнения скатилось вниз по ступенькам. Я позвонил, и мне открыли. Через эту дверь я вошел в литературу".

После этого в книге, которую издавал Маяковский, ("Новый ребус"), в 1928 году появился очерк с подзаголовком: "Из книги "Кондуит".

Вскоре Лев Кассиль становится штатным корреспондентом газеты "Известия". Он быстро выдвигается в ведущие журналисты этого издания. В этом же году "Молодая гвардия" выпустила его повесть "Кондуит". А в 1933 году - вторую повесть - "Швамбрания". После этого Лев Кассиль проснулся знаменитым. Позже эти две книги объединили в одну, так родилась книга "Кондуит и Швамбрания". Это детская повесть, но ее с удовольствием читают и взрослые.

О родине Кассиля, городе Энгельсе, писали и до революции, и после, и в нашей стране, и за рубежом. Но большую известность это место получило благодаря Льву Абрамовичу Кассилю.

Его любимый город тоже внес свою лепту в увековечение имени писателя. В 1970 году, когда умер Лев Кассиль, улицу Аткарскую, на которой он жил до своего отъезда в Москву и на которой его родители жили до середины 50-х годов, переименовали в улицу имени Льва Кассиля.

А 9 ноября 1995 года на ней открылся музей Льва Кассиля.

Лев Кассиль неоднократно использовал Покровский материал в своих произведениях. Так, во "Вратаре и республике" он не называет точно город, где родились герои, но ясно дает понять, что "они жили в небольшом городке на Волге напротив Саратова". Описывает Саратов - сад "Липки", приводит названия саратовских улиц, пароходов, которые проплывали мимо, описывает железнодорожный паром, который ходил между Саратовом и Покровском. Рассказывает о бунте грузчиков в Покровске, для усмирения которых были вызваны солдаты, прибывшие на пожарном пароходе "Самара", что соответствует историческим фактам. Описывает бунт юнкеров 1917 года, когда юнкера были вытеснены из Саратова на левый берег, и бой уже продолжался там. Еще описано великое наводнение (в 1926 году вода доходила до Покровского вокзала, по городу плавали на лодках, что не помешало состояться футбольному матчу между лево и правобережцами).

Можно еще много приводить примеров, в которых волжане будут узнавать свои края и события.

Лев Кассиль не изменил своей детской мечте: на Таганрогском судоремонтном заводе по его чертежам был построен катер "Швамбрания". Живя в Москве, он скучал по Волге, часто приходил на Москву-реку и решил построить такой катер (он был до 8 метров в длину и развивал скорость 27 км/час). Когда он ходил по Москве-реке, многие думали, что это посольская яхта, подходили и спрашивали: "А какому посольству принадлежит эта яхта?" Им отвечали: "Вы что, не видите, там же ясно написано - "Швамбранскому". После постройки катера у Льва Кассиля появилось еще одно рабочее место. Но кроме этого, он путешествовал на катере со своим друзьями. У Веры Инбер после одного такого путешествия появились такие строки:

"Я знаю, что порою это трудно. Но надо плыть. Плыви, плыви вперед!

"Швамбрания", - пленительное судно, Прообраз поэтических широт".

Позже свою любимую "Швамбранию" Лев Кассиль подарил учащимся Московского ремесленного училища. Став известным писателем, Лев Абрамович никогда не забывал журналистику. С какими бы изданиями он ни сотрудничал, всегда с гордостью себя называл иэвестинцем. Кроме этого, в 30-40-х годах многие слышали его голос по радио. Он вел репортажи с Красной площади о разных торжествах, праздниках.

Лев Кассиль очень любил спорт, хотя сам спортсменом никогда не был. Но он был заядлым болельщиком. Был на многих Олимпийских играх, международных чемпионатах, вел репортажи из разных уголков земли. Особый отпечаток на творчестве Льва Абрамовича оставила Великая Отечественная война. Но еще до начала войны он услышал ее эхо. В 1936 году он отправился на теплоходе "Комсомол" в Испанию. На этом теплоходе везли подарки испанским патриотам от советских людей. И он попал под вражеский обстрел. Капитан посоветовал Льву Абрамовичу не выходить на палубу, но не таков был Кассиль, он не мог усидеть в каюте. Его мужеству удивлялись все моряки. В дни войны Лев Абрамович работал корреспондентом радиокомитета на действующем Северном флоте, в заполярье, на легендарном, отрезанном врагами, полуострове Рыбачьем. Здесь он познакомился и подружился с командующим Северным флотом адмиралом А.Г. Головко. И здесь Кассиль никогда не прятался от опасности. В своем письме родителям от 9 сентября 1942 года пишет: "Плавал на миноносце, катерах, на подлодках и т.д. Приходилось быть и на переднем крае наземного фронта".

Он был и на Западном, и на Первом Украинском фронте, и на Урале. В эти дни из-под его пера появились рассказы: "Все вернется", "Четверть часа", "Линия связи", "Ночная ромашка", "Вдова корабля". В 1942 году в сборнике "Друзья и товарищи" появляется рассказ "Об отсутствующих", основанный на действительном факте - письме, пришедшем на радио.

В 1944 году Лев Кассиль написал повесть "Дорогие мои мальчишки" о Великой Отечественной войне. Лев Абрамович всегда был загружен делами. Ему постоянно звонили, писали письма, просили почитать материал он никогда никому не отказывал. Он очень мало отдыхал - на то, чтобы лишний час поспать, у него не было времени. Говорят, что поэтому он так рано и умер - сердце износилось.

Кассиль все время избирался членом Правления писательского союза.

Участвовал в пленумах, конференциях. Вел семинары в Литературном институте. Кроме этого, был редактором детских журналов "Мурзилка" и "Пионер". В годы войны он организовал неделю детской книги - "Книжкины именины", которые очень долго проводились во время зимних каникул. До конца своих дней Кассиль был бессменным руководителем открытия этих "Книжкиных именин" в Колонном зале Дома Союзов в Москве.

Лев Абрамович очень любил детей, и они ему отвечали тем же. Куда бы он ни приезжал - в школу, в пионерский лагерь, дети буквально облепляли его со всех сторон. Он всегда находил с ними общий язык и мог поговорить с ними абсолютно на любую тему. Он разговаривал с ними на равных.

Своим детям он также старался ненавязчиво привить добропорядочные черты, развивал их природные задатки. Его старший сын от первого брака Владимир стал доктором медицинских наук, профессором. Второй брак был со Светланой Леонидовной Собиновой, дочерью великого певца, которая была актрисой, педагогом. Их общие дети Дмитрий и Ирина стали художниками.

Не случайно Кассиль был избран членом-корреспондентом Академии педагогических наук страны. Он написал много статей о детском и подростковом воспитании.

Лев Кассиль никогда не забывал о родителях. Он писал письма, приезжал домой. Возвращаясь в Энгельс, обязательно посещал своих друзей, встречался с местными художниками, с учащимися во Дворце пионеров, с читателями в библиотеке. И просто ходил, гулял по своему городу детства.

После смерти родителей Кассиль, приезжая в родные места, чаще останавливался в Саратове. Но обязательно, хоть ненадолго, заезжал в Энгельс.

В фондах Энгельсского краеведческого музея хранятся книги, подаренные Львом Абрамовичем. На сборнике он написал: "Энгельсовцам на память от земляка". В книге "Улица младшего сына" он оставил надпись: "Городу Энгельсу, улицами которого я входил в жизнь".

Живя в Москве, Кассиль очень вниматепьно следил за жизнью родного края. Особенно он радовался строительству автодорожного моста между Энгельсом и Саратовом. "Не скрою, - писал он, - что особенно меня интересует строительство крупнейшего в Европе моста через Волгу. Ведь это была мечта моего детства, заветная думка всех моих сверстников-земляков. Огни Саратова мелькали от нас неподалеку, отделенные от нас просторами Волги. Но Саратов был недосягаем для нас: то затянет осенний ледостав, и ни пешком, ни на лодке нельзя пробраться на другой берег, то начинался грозный ледоход, то летом в обмелевшие протоки нашей слободы не мог зайти пароходик местной переправы...".

Лев Абрамович прожил очень яркую жизнь, был знаком со многими интересными и знаменитыми людьми: с ученым, первооткрывателем дороги в космос Циолковским: с академиком-полярником Шмидтом, с легендарным летчиком Чкаловым, с первым космонавтом Земли Юрием Гагариным и многими другими.

Еще при жизни Льва Кассиля в Энгельсском краеведческом музее был открыт его уголок. Первые экспонаты для него помогал собирать сам Лев Абрамович. А 16 апреля 1980 года Энгельсский горисполком вынес решение: "Учитывая мировую известность Льва Кассиля, предназначенный под снос дом сохранить как памятник истории и культуры". 9 ноября 1995 года в доме открылся музей, чему во многом способствовал саратовец-педагог, энтузиаст, руководитель литературного музея при Саратовском Дворце пионеров Сергей Клавдиевич Немец. Именно он обратился в государственный музей имени Федина с просьбой открыть музей великого земляка.

Жена Кассиля рассказывала, как умер муж: они сидели на даче, подали первое, после чего он схватился за сердце, сказав: "Ой, больно". Потом добавил: "Сильно больно". Позвали его сына-врача, но уже было поздно. Он умер от обширного инфаркта.

А теперь о брате писателя.

Осе не было еще четырех лет, когда он выучился читать. Он читал столько всего (от вывесок до медицинской энциклопедии), что в голове у него многое мешалось. Он путал "помидоры" с "пирамидами", под выражением "сиволапый мужик" понимал велосипедиста и называл его "велосипый мужчина". Однажды, прося маму намазать ему бутерброд, сказал: "Мама, намажь мне, пожалуйста, брамапутр". Она рассмеялась: "Вундеркинд какой-то".

В 1918 году в возрасте 9 лет он пошел в школу. У него была отличная память. Когда художник-оформитель спросил его, что было написано на углу Базарной площади (теперь площадь Ленина) и Хорульского переулка (теперь Театральная улица), он без запинки ответил: "Магазин "Арарат". Фрукты. Вино. Мастер печных работ Батраев. Трубная чистка. Здесь вставать за нуждой строго воспрещается".

В школе Оське больше всего нравились уроки рисования и то, что каждый день выдавали сахар. В классе он был самый маленький, его все обижали, может поэтому он начал заниматься французской борьбой. Тренировался дома. Его противниками были подушки, стулья.

"Кондуит и Швамбрания" заканчивается тем, что Лев Кассиль, уже знаменитый писатель, получает письмо от своего младшего брата, который пишет: "Дочку свою назвал Натуськой, будет, значит, Наталья. С братским приветом, Ося".

Действительно, в 1931 году у Иосифа Кассиля и его жены Зинаиды Петровны родилась дочь Наталья. В этом же году Иосиф был принят кандидатом в ВКПб. Он получил высшее образование: в 1929 году окончил педагогический факультет СГУ. В 30-х годах он - научный работник, читал лекции по философии и истории в техникумах, вузах, на фабриках, на заводах. Пробовал себя как писатель.

В двадцать с небольшим лет Иосиф Кассиль публикует свою первую большую работу "Крутая ступень". В ней написано о том, что ему хорошо знакомо: о студенческой жизни, о быте, о партийных и комсомольских организациях, о преподавателях. Он с интересом ждал откликов, и они не заставили себя ждать. Вскоре в Москве в "Литературной газете" появляется рецензия, в которой его повесть была названа антисоветской. Рецензент писал: "Иосиф Кассиль опошляет жизнь партии, студенчества". С этого момента началось бичевание повести. На многочисленных собраниях обсуждались и повесть, и сам автор. Его старались всячески унизить. 8 июня 1938 года в областной газете "Коммунист" появляется заметка Лебедева "Антисоветская повесть". Это дает повод для новых собраний, для новой волны обсуждений повести Иосифа Кассиля. Звучит мысль - наказать автора. Через несколько дней на страницах "Коммуниста" появляется статья, где теперь уже бывший руководитель областной писательской организации, бывший коммунист Иосиф Кассиль обвиняется в потакании троцкизму. Ее вывод: "Появление в печати Политически вредной, антихудожественной повести, которая разоблачена центральной и местной прессой - позорная страница в работе саратовской литературной организации". Близкие и друзья Кассиля были обескуражены происходящим: они знали его как верного коммуниста, в своих лекциях он часто цитировал Ленина и Сталина. Он даже в мыслях не мог допустить каких-то антипартийных настроений.

Эта история возмутила и старшего брата Льва Абрамовича. Он стал писать в вышестоящие организации, пытался встретиться с чиновниками, всем доказывал, что ничего крамольного в этой повести нет. Кто-то из вышестоящих намекнул саратовцам, что нужно укротить и самого Льва Кассиля, тем более, беспартийного. Некоторые прямым текстом ему так и сказали: "Если ты не хочешь оказаться там же, где и твой брат, брось свои пустые хлопоты". Над Львом Абрамовичем тоже занесся дамоклов меч. Самое меньшее, что могло с ним произойти - исключение из Союза писателей, самое большее - арест. Его постигло смещение с поста главного редактора "Мурзилки". Старший брат не оставлял своих попыток помочь младшему. Но они были безрезультатны.

Через несколько месяцев после ареста Иосифа арестовали его жену Зинаиду Петровну, его дочь шестилетняя Наташа была отправлена в детский приют. От жены требовали, чтобы она отреклась от своего мужа. Она заявила, что не верит клевете на него, считает его честным и преданным партии человеком. За это ей дали 8 лет. "Самой большой пыткой для мамы, - вспоминает их дочь, - было то, что она ничего не знала ни обо мне, ни о папе".

Вызволить Иосифа Абрамовича не помогло даже письмо, написанное его братом генеральному прокурору страны Вышинскому. Все осталось гласом вопиющего в пустыне. Иосиф Абрамович Кассиль, "мой верный Оська", как называл его старший брат, был расстрелян. Иосиф Абрамович считал, что его арестовали по доносу со-редактора "Литературного Саратова" Вадима Земнова. Это он передал, встретив в лагере Мухину-Петринскую (арестованную тоже по доносу Земнова). Считают, что Иосиф Кассиль погиб от зависти тех, кто не мог смириться с его творческими успехами в таком молодом возрасте.

Рассказ Светланы Хоружей записала Татьяна Лисина.