Петросов
К.Г. Соломенная плаха поэта: (О "крестьянской купнице" и судьбе Петра
Орешина) // Филологические науки. М., 1992. № 4. С. 3-5.
СОЛОМЕННАЯ ПЛАХА
ПОЭТА
(О «крестьянской
купнице» и судьбе Петра Орешина)
Судьба
новокрестьянских поэтов сложилась трагично. Из пяти наиболее ярких лириков двое
— А.В. Ширяевец (1887 — 1924) и С.А.
Есенин (1895 — 1925) ушли из жизни рано, еще в середине 20-х годов. Трое других
— Н.А. Клюев (1884 — 1937), С.А. Клычков (1889 — 1937) и П.В. Орешин (1887 —
1938) были репрессированы и физически уничтожены в 1937 — 1938 годах. Это то,
что сегодня лежит на поверхности и не требует комментария.
Но
драматизм и трагизм судеб новокрестьянских поэтов связан и с общественно-литературными
условиями, в которых им приходилось творить, с тем все возраставшим с годами
давлением, которое они испытывали. Выражалось оно по-разному. Так, в конце 10-х
— начале 20-х годов идеологическая установка обнаружилась, например, в
стремлении таких критиков, как А. Луначарский, Н. Ангарский, Б. Гусман и др.,
отделить Петра Орешина от Клюева и Есенина, открыв в его сборнике «Дулейка»
(1919) «самый настоящий, самый искренний взлет» революционного порыва (А.
Луначарский)[1], «солнечную
радость, которую скуют на земле крепкие рабоче-крестьянские руки»[2].
С этим перекликалось утверждение литературоведа В.В. Сиповского, писавшего, что
«только у одного Орешина красочно выразился пафос революции. Он — поэт
деревенского горя»[3]. Или, как
заметил В. Львов-Рогачевский, «из новокрестьянских поэтов Петр Орешин самый
революционный»[4].
Все
эти суждения возникли, конечно, не случайно. Критика марксистской ориентации
подметила реальные особенности лирики Орешина тех лет, отличавшие ее в
известной мере от стихов других новокрестьянских поэтов. Однако черты,
роднившие лирику Орешина с творчеством других поэтов «купницы», вызывали у этих
критиков значительно меньший интерес.
Но
в первые же пореволюционные годы прозвучали голоса и тех, кто решительно, грубо
ополчился на всех новокрестьянских поэтов. Вульгаризаторы и догматики
утверждали, что духом мистицизма «полны» все выпускаемые крестьянскими поэтами
сборники[5].
С годами обвинения в религиозности не ослабевали[6].
Они стали сочетаться с резкими атаками «напостовцев», называвших Клюева,
Есенина, Орешина идеологами кулачества, выразителями враждебных пролетариату настроений
(О. Веский, Н. Трифонов и др.)[7].
Своеобразие судьбы Петра Васильевича Орешина видится сегодня в
том, что он уже в двадцатые и особенно
в тридцатые годы все дальше отходил от позиций, которые роднили его прежде с
Клюевым, Клычковым и рано ушедшим из жизни Есениным. Но отход этот давался
Орешину нелегко, происходил в трудной внутренней борьбе с самим собой. И если с
двадцатых годов и до наших дней особое место Орешина оценивалось советской
критикой в социальном плане как передовое и ему отдавалось явное предпочтение
при сравнении с творчеством былых соратников, то сегодня появилась возможность
взглянуть на путь поэта по-иному, открыть драматизм судьбы Орешина с неожиданной
стороны. Но для этого необходимо пусть предельно сжато обратиться к истокам,
вспомнить и оценить основные вехи его творческого пути.
***
Первые жизненные и творческие шаги П. Орешина достаточно подробно
прослежены в целом ряде работ разных лет[8].
Напомним, что будучи уроженцем Саратова, Петр Орешин в отроческие годы часто
убегал от отца в село Галахово и подолгу жил в избе деда и бабушки. Влияние
деда с его сказочно-молитвенным отношением к пашням, крестьянскому труду
(«двух-жильной сохе»), с его апокрифическими образами, христианской верой в значение
смирения и добра отчетливо сказалось на формировании нравственного мира будущего
поэта, а затем достаточно отчетливо прозвучало в его стихах 10-х и отчасти
начала 20-х годов. В работах об Орешине справедливо, но бегло и общо
упоминается о том, что публиковаться он начал в газетах «Саратовский листок» и
«Саратовский вестник». Ознакомление со всеми публикациями начинающего поэта в
этих изданиях дает нам возможность конкретнее охарактеризовать основной пафос и
темы самых ранних стихотворений Орешина. Первое из них, «На гумне», появилось в
газете «Саратовский листок» от 11 августа 1911 г. Оно посвящено изображению
крестьянского труда в страдную пору. Систематически поэт начинает печататься о
1913 г. на страницах газеты «Саратовский вестник».
В лирике Орешина возникает образ деревенской девушки, размышляющей
о выборе жизненного пути, чувствующей притягательность и растлевающую силу
города: «Ах, зачем проклятый город/Полюбила я душой?/На мосточке острый холод —
/Так и хочется домой» (Стихотворение «Думка» // Саратовский вестник. 1913. 10
фев. (№ 34)). Родственный мотив еще отчетливее звучит в другом стихотворении:
«Светит город ресторанами,/Фонари бросают свет./Франт мигнул глазами пьяными/И
сказал мне: «Да, иль нет?» («Утешение». Там же). Реалистическое изображение
летнего и зимнего села с его деревенскими калитками, завьюженными
«избами-невидимками» в покрывале кружевном («Рассвет» и др.), овеяно живым поэтическим
чувством. Стихотворение «Весеннее» (Саратовский вестник. 1913. 10 марта (№ 57))
интересно тем, что Орешин впервые прибегает к нетрадиционным размерам и
строфике, чтобы передать ощущение радости бытия. Стихи Орешина, печатавшиеся в
«Саратовском вестнике», были несовершенны по стилю, но выгодно отличались свежестью
интонаций и народным взглядом на жизнь от претенциозных лирических миниатюр и
примелькавшихся стихотворных фельетонов, появлявшихся в той же газете.
Важную
роль в дальнейшей судьбе Петра Орешина, как и других новокрестьянских поэтов,
сыграл Р.В. Иванов-Разумник (1878 — 1946), о чем у нас до последнего времени
упоминается редко и невнятно. Именно этот критик не только стал настойчиво
пропагандировать творчество новокрестьянских поэтов, но и первым указал на их
качественное отличие от предшественников (А.В. Кольцова, суриковцев и др.). Еще
в начале 10-х годов Иванов-Разумник публикует на страницах журнала «Заветы»,
критическим отделом которого он руководил, стихи Н. Клюева и некоторых других
новокрестьянских поэтов. Критик заметил и поддержал переехавшего из Саратова в
Петербург Орешина.
[1] Луначарский
А. Новая поэзии // Известия ВЦИК. 1919. 27 нояб.(№ 226).
[2] Гусман
Б. 100 поэтов. Тверь, 1923. С. 199.
[3] Сиповский В. Поэзия народа.
Пролетарская и крестьянская лирика наших дней. Пг., 1923. С. 119.
[4] ЦГАЛИ.
Фонд 444. Оп. I. Ед. хр. 2.
[5] Пролетарская
культура. 1918. № 4. С. 37.
[6] См.:
Князев В. Ржаные апостолы. Пг., 1924.
[7] См.:
Бескин О. Кулацкая художественная критика. М., 1930. Трифонов Н. Кулацкий
методолог на страницах литературной газеты // На литературном посту. 1930. №
17.
[8] Назовем
всего несколько работ: Львов-Рогачевский В. Новейшая русская литература. М.,
1919; Розанов И. Крестьянские поэты. М., 1927; Салькова Л. Волжские мотивы в
произведениях Петра Орешина // От жизни к образам. Саратов, 1965. С. 149—158;
Михайлов А.И. Поэзия Петра Орешина (кандидатская диссертация). Л., 1974; Его
же. Пути развития новокрестьянской поэзии. Л., 1990; Мекш Э.Б. Петр Орешин и
крестьянская поэзия начала XX в. (кандидатская
диссертация). Л., 1975; Савченко Т.К. Сергей Есенин и его окружение. М., 1990.