[Хованский Н.Ф.] Н.Г. Чернышевский в 1886-1889 годах: (По
воспоминаниям Н.Ф. Хованского) / Вступ. ст., подгот. текста и примеч. Б.И.
Лазерсон // Н.Г. Чернышевский в воспоминаниях современников: В 2 т. / Под общ.
ред. Ю.Г. Оксмана. Саратов, 1959. Т. 2. С. 372-373.
(По воспоминаниям Н.Ф. Хованского)
<...>
В 1888 г. Николаю Гавриловичу дозволено было переселиться в Саратов[1].
Я в самый день его приезда встретился с ним в полицейском управлении. Переезд
этот, видимо, нарушил ход работ Николая Гавриловича и ввел его в долги
<...>.
Летом,
будучи со своей семьей в городском саду Сервье, я с удивлением заметил на одной
из аллей сутуловатую фигуру Николая Гавриловича рядом с Ольгой Сократовной.
Тут, усевшись у столика на террасе, он объяснил мне, что «Оленьку некому было
проводить в театр». Потом, — не помню, с чего зашел разговор, — Николай Гаврилович
сказал, что он теперь очень занят, потому что желает отработать поскорее взятые
в долг 1500 рублей[2].
Я,
между прочим, заявил Николаю Гавриловичу, что некоторые лица, его восторженные
поклонники, желали бы быть ему представленными. Но Николай Гаврилович
решительно отклонил это предложение, присоединив, что особенно сторонится
восторженных. «Я думаю, вы и сами не особенно расположены к ним», — сказал он.
Раз
я был у Николая Гавриловича на его квартире, против бульвара, в доме
Никольского. Разговор зашел как-то об исторических личностях Саратова. Помню,
как он осмеял «ученость» епископа Афанасия: «Он ученый был. Только ученость его
в том заключалась, что он читал такие книги, которых никто не читал... И
поражал этим... Текстами оттуда так и говорил»[3].
Замечу,
что в Саратове Николай Гаврилович уже не производил такого впечатления
приниженного, как в Астрахани. Он, видимо, с годами оправлялся.
Почти
ежедневно он ходил мимо моей квартиры на почту, чтобы отправлять в Москву или
прочитанную корректуру истории Вебера, или дальнейший перевод. Ходил быстро,
вечно попыхивая папиросой. Ходил он в очках. Волоса всегда прикрывали ему
половину лба с правой стороны. Знакомых он не замечал на улице; я, из уважения
к его личности и зная о недосуге его, не останавливал его, когда мы встречались
на улице.
На
именины моей жены Николай Гаврилович осчастливил нас своим посещением; был
разговорчив, много смеялся, расспрашивал о прошлых купеческих нравах Саратова.
Но при каждом новом звонке он тревожился, и, наконец, когда не свои, родные, а
посторонние гости стали являться, Николай Гаврилович поспешно простился и ушел.
В
квартире его перебывали некоторые саратовцы, приезжали кое-кто и из Петербурга[4].
В
последние дни перед смертью Николай Гаврилович собирался посетить саратовского
губернатора А.И. Косича[5],
о котором ему говорили много хорошего.
17-го
октября 1889 г. Николай Гаврилович умер[6].
Вступительная статья, подготовка
текстов и примечания Б.И. Лазерсон.
[1] Из Астрахани в Саратов
Чернышевскому разрешено было переехать в июне 1889 г., а не в 1888 г.
[2] См. письмо Н.Г.
Чернышевского к М.Н. Чернышевскому от 29 сент. 1889 г. (Т. 15. С. 902).
[3] Афанасий (Дроздов) — с 1841
г. ректор Петербургской духовной академии; в 1847—1856 гг. — саратовский
епископ. В письме к отцу 7 — 8 февраля 1847 г. Чернышевский писал: «Он,
говорят, иезуит, ложное смирение <...>, он самолюбив, честолюбив, человек
бесхарактерный, вспыльчивый <...> гордый, в академии и профессора и
студенты не чаяли сбыть его с рук» (Т. 15. С. 112).
[4] В Саратове Чернышевского
посещали В.Г. Короленко, Я.П. Полонский, С.Ф. Шарапов, А.А. Токарский, Н.Ф.
Хованский, И.П. Горизонтов, актер И.В. Липаев, К.П. Трушкин, писатель А.В.
Круглов.
[5] Косич Андрей Иванович,
генерал-лейтенант. С 1887 по 1891 гг. был саратовским губернатором.
[6] Чернышевский умер в ночь с
16 на 17 октября, в 12 часов 37 мин.