Отмечая 175-летие Александра Николаевича Островского, мы с гордостью осознаем, что произведения великого драматурга всегда пользовались в Саратове особой популярностью. Незаурядным событием стала постановка драмы «Гроза» при участии самого автора. Весной 1865 года Александр Николаевич совершал поездку по Волге и в конце мая прибыл в Саратов. Узнав, что местный театр ставит его пьесу, он сразу же явился на репетицию и принял деятельное участие в создании спектакля.
4
июня в «Саратовском справочном листке появилось следующее объявление: «В
пятницу, 4-го июня, в загородном театре, помещающемся в саду госпожи Шехтель,
дан будет спектакль в бенефис госпожи Шмитгоф».
Участница
постановки, известная провинциальная актриса Е.Б. Пиунова-Шмитгоф впоследствии
вспоминала: «За два дня до спектакля в театре шли репетиции. Я играла Катерину,
И.Ф. Горбунов — Кудряша, Соловьева — Кабаниху. На репетициях (их было две)
автор все время сидел на сцене, спрятавшись в темной кулисе. Скромный, с
кротким характером, великий русский драматург молча смотрел на нас и слушал...
Когда кончили, А.Н. поехал ко мне на дом на стакан чая и стал рисовать мне
образ Катерины так, как сам его понимал, Я до мельчайших подробностей помню,
что говорил мне Островский, точно это было вчера, точно вчера я слышала его
тихий, задумчивый голос. «Катерина, — говорил он, — женщина со страстной
натурой и сильным характером. Она доказала это любовью к Борису и
самоубийством». Островский дал ряд советов относительно того, как играть Катерину
и, прощаясь, сказал: «Так вот, душа моя... Я уйду, а ты подумай завтра и утешь
автора». Не дешево досталась мне эта душа! Когда на следующий день меня увидел
И.Ф. Горбунов, он был поражен моим усталым видом и сказал Александру
Николаевичу: «Дед, ведь ты просто замучил Катерину-то!». «Пусть ее, пусть!» —
едва слышно ответил он и потрепал меня по плечу. Перед поднятием занавеса
Александр Николаевич сел в ложу, да так и просидел в ней весь спектакль. По
окончании пьесы он два раза выходил со мной на вызовы публики. Взволнованная,
вернулась я к себе в уборную, а Островский тем временем все
бродил за кулисами и чего-то искал. Кто-то спросил его: «Чего вы ищете?» — «Да
вот, — говорит, — Катерину ищу, что утопилась-то». Когда ему указали мою
уборную, он вошел и, не говоря ни слова, раскрыл мне свои объятья. Я бросилась к нему на грудь и разрыдалась...
Уборная не могла вместить всех желающих видеть знаменитого драматурга и пожать
его руку. Принесли шампанского, Александра Николаевича окружили и стали
качать».
В этот вечер театральная публика долго не отпускала любимых артистов и драматурга. А местный фотограф и завзятый театрал А.С. Муренко сфотографировался на память с А.Н. Островским и артистом И.Ф. Горбуновым.