Малинин Г

Малинин Г.А. В.В. Маяковский // Малинин Г.А. Памятники и памятные места Саратовской области. Саратов, 1971. C. 306-311.

В.В. Маяковский

Впервые Владимир Владимирович Маяковский (1893—1930) приезжал в Саратов в 1910 году к своему товарищу, впоследствии ставшему оперным певцом, Н.И. Хлестову и провел здесь более двух месяцев. «Летом 1910 года я пригласил Володю Маяковского к нам в Саратов»,— пишет Хлестов. Часто компанией они ходили в Липки, на Волгу, ездили на Зеленый остров, пели песни, а вечером, набегавшись, усаживались у костра, и «Володя читал стихи, рассказывал что-нибудь интересное»[1]. Дома Маяковский любил поговорить и поспорить с сестрами Хлестова об искусстве и литературе.

В 1913—1914 годах вместе с Давидом Бурлюком и поэтом Василием Каменским Владимир Маяковский объездил ряд городов средней полосы России, Украины, Кавказа.

Во время этих многочисленных лекционных поездок по стране Владимир Владимирович посетил и Саратов.

Первое его выступление в нашем городе состоялось19 марта 1914 года. В этот день на страницах газеты «Саратовский листок» появилось небольшое объявление: «На сегодня в зале Консерватории назначена лекция московских футуристов гг. Бурлюка, Каменского и Маяковского».

Вечером в точно назначенное время на сцене консерватории[2] (просп. Кирова, 1) появились Маяковский и Бурлюк. Прибывший вместе с ними Каменский из-за болезни выступать не мог.

Маяковский сразу привлек общее внимание. Осмотревшись, он привычно приступил к докладу.

— Милые государыни и милые государи, — начал поэт. — Вы пришли сюда привлеченные слухами о наших скандалах. Успокойтесь, этого вы не увидите. Все это клевета. Да, я люблю скандал, но скандал в искусстве, дерзкий вызов во имя будущего!..

Зал затих. В наступившей тишине звучала все громче и громче образная, насыщенная меткими словами речь.

Во время перерыва группа слушателей и местных журналистов зашла в артистическую комнату. Они окружили Маяковского, задавали вопросы, высказывали свое мнение. Беседа превратилась в оживленный диспут, переходивший моментами в горячий спор.

— Теоретики вы прекрасные, а тактики вы совсем плохие, — заметил один из пришедших.— Пропагандируете свои идеи среди публики и тут же создаете предубеждение. Вот, например, Маяковский, зачем на вас этот красный пиджак?

— Надо дать личности быть свободной...— начал было Бурлюк.

— Цвет революции не нравится быкам буржуазии,— закончил ответ Маяковский.

Беседу прервал звонок. Д. Бурлюк говорил о новейшей русской литературе и о «живописи футуризма». Потом оба поэта читали свои стихи.

Газета «Саратовский вестник» поместила 21 марта следующий отзыв о вечере: «Речь г. Маяковского, сказанная с большим ораторским мастерством, красиво построенная, ясная и содержательная, произвела впечатление на слушателей, и они покрыли ее дружными и продолжительными аплодисментами»[3].

Другая газета — «Саратовский листок» — писала: «Что же можно возразить, когда говорят, что искусство не должно быть стоячим болотом, что в нем «все течет», все развивается и, конечно, создаются новые и новые ценности»[4].

На обратном пути из Саратова в купе вагона, в котором ехал Маяковский, оказалась спутница, слушавшая его выступление на вечере в консерватории. Завязалась беседа. Поэт рассказал ей о том, как он был агитатором среди булочников кондитера Филиппова... Во время этого разговора у Маяковского возник образ, давший впоследствии название целой поэме. «Возвращаясь из Саратова б Москву, — писал поэт в статье «Как делать стихи?», — я, в целях доказательства какой-то вагонной спутнице своей полной лояльности, сказал ей, что я «не мужчина, а облако в штанах». Оказав, я сейчас же сообразил, что это может пригодиться для стиха, — а вдруг это разойдется изустно и будет разбазарено зря? Страшно обеспокоенный, я с полчаса допрашивал девушку наводящими вопросами и успокоился, только убедившись, что мои слова уже вылетели у нее из следующего уха... «Облако в штанах» понадобилось мне для названия целой поэмы»[5].

Сначала поэма называлась «Тринадцатый апостол». Но при ее издании в 1915 году цензура вычеркнула это название и шесть страниц текста.

После гражданской войны Маяковский снова много времени проводит в путешествиях по Советскому Союзу и загранице.

В автобиографии «Я сам» Маяковский писал: «Продолжаю прерванную традицию трубадуров и менестрелей. Езжу по городам и читаю»[6].

В одну из таких поездок по СССР В.В. Маяковский посетил Саратов в третий раз. Приехал он из Самары 27 января и прожил здесь пять дней. Останавливался в гостинице «Астория» (ныне гостиница «Волга», просп. Кирова, 34), в первом номере.

29 января поэт был болен. Идти на лекцию было трудно. Но он все же пошел.

Поэта беспокоила мысль, знают ли его в Саратове, много ли народу придет на лекцию. Но беспокойство оказалось напрасным. Большой зал Народного дворца (теперь Дом офицеров) был переполнен. Многие стояли в проходах, сидели на окнах. Маяковский сам принял участие в размещении публики.

Поэт говорил о высокой поэтической культуре, которая должна быть поставлена на службу социалистическому отечеству. Речь, богатую меткими замечаниями, поэт подкреплял стихами, остроумно отвечал на реплики и вопросы.

После небольшого перерыва Маяковский читал свои стихи. Начал он с «Необычайного приключения», затем прочел «Сергею Есенину», «Левый марш», «Товарищу Нетте — пароходу и человеку», «Юбилейное» и ряд других. Некоторые из них поэту пришлось читать по два-три раза подряд.

Слушать его было истинным наслаждением. Бархатный голос поэта звучал взволнованно и раскатисто.

Во время чтения стихотворений один из сидевших в задних рядах слушателей поднялся с места и направился к выходу. Остановившись на полуслове, Маяковский обратился к уходящему:

— Прошу сесть на место. Надо уважать чужой труд. К тому же вы платили деньги.

Он подозвал нарушителя общественного порядка к сцене и усадил поближе к себе. В дальнейшем этот посетитель так увлекся стихами и мастерским их исполнением, что покинул клуб одним из последних.

После вечера Маяковский пригласил присутствовавших на лекции саратовских поэтов и писателей к себе на сцену. «Тут он расспросил каждого, — вспоминает один из участников этой беседы, — кто над чем работает, какие у кого встречаются трудности. Владимир Владимирович охотно поделился некоторым опытом своей работы. Расстался он с нами очень тепло»[7].

Местная газета «Известия» в отчете о вечере сообщала: «Маяковский — блестящий лектор и оратор. Он умеет заинтересовать слушателя, держа в напряжении его внимание до конца, зажечь его. Умеет ставить вопросы — иногда парадоксально, но всегда в заостренном виде и всегда интересно. Такой была и настоящая лекция»[8].

На следующий день Маяковский также чувствовал себя плохо. Почти не выходил из гостиницы. Напротив ее, на противоположной стороне улицы, стояла деревянная будка фотографии. Когда-то эту фотографию в городе называли «Теремок», хотя вывески такой уже не было. Маяковский, взяв блокнот и карандаш, начал писать:

Не то грипп,

Не то инфлюэнца,

Температура

ниже рыб.

Ноги тянет.

Руки ленятся.

Лежу.

Единственное видеть мог:

Напротив — окошко

в складках холстика —

«Фотография Теремок,

Г. Мальков и М. Толстяков»...

Стихотворение оканчивается словами:

Салют вам,

Толстяков и Мальков —

фабриканты оптимистов.

Фамилии владельцев фотографии переданы поэтом не совсем верно. На самом деле ими были Г. Монин и Ф. Толстиков. Стихотворение напечатано в 11-м номере журнала «Бузотер» за 1927 год под названием «Фабриканты оптимистов».

Зимний день прошел быстро. Несмотря на сильное недомогание, боль в горле и общую слабость, Владимир Владимирович пошел и на вторую лекцию, называвшуюся «Идем путешествовать». Зрительный зал Народного дворца снова был переполнен. Появление на сцене поэта вызвало бурю аплодисментов. Перекрывая шум зала, он начал:

— Довольно! Тихо! Идем путешествовать! Путешествовать надо не из непоседливости, а ради культуры. Итак, идемте путешествовать туда — к капиталистам и обратно... Кстати, вот пример грубой неграмотности.— Поэт, достав из кармана трамвайный билет, поднял его над головой.— Этот билет я купил у вас здесь, в саратовском трамвае. Тысячи из вас ежедневно делают то же самое. А кто обратил внимание на то, что бесконечным тиражом в народ внедряется безграмотность? Кто? Вы знаете, что написано на этом билете? — Опустив руку, поэт громко прочел: — «Туда и оттуда». А надо говорить и писать «Туда и обратно». Свои стихи о путешествии я издам отдельной книжкой и на обложке большими буквами напишу для вас — саратовцев: «Туда и обратно»[9].— И, спрятав билет, продолжал прерванный доклад: — В «демократической» Америке я видел сам тысячи людей, которые живут на положении рабов. Помните, что в случае интервенции из нас сделают таких же рабов. Поэтому не выпускайте из рук винтовки.

Последние слова Маяковского потонули в громе рукоплесканий.

После доклада и чтения стихов поэт отвечал на вопросы. В разгар прений на сцену вышел рабочий одного из местных заводов и, обращаясь к зрителям, заявил под аплодисменты:

— В нашем клубе часто читают стихи Маяковского, и рабочие их любят и хорошо понимают.

Подводя итог выступлениям поэта в Саратове, губернская газета «Известия» писала: «Выступления Маяковского — событие в местной культурно-художественной жизни. Мы имели возможность лично слышать крупнейшего и оригинальнейшего поэта нашего времени, большого мастера слова, прокладывающего новые пути в поэзии»[10].