Мишин Г.А. "Эх, дубинушка, ухнем!" // Заря молодежи. Саратов, 1985. 12 нояб. С. 3.

Г. Мишин

«Эх дубинушка, ухнем!»

Много раз судьба сводила великого артиста и певца Федора Шаляпина с Саратовом. Однажды он давал свой концерт прямо на берегу Волги, и «голос его могучий, бездонный, выражавший то гнев, то скорбь, то силу народную, долго еще звучал над заснувшей рекой».

В 1901 году двадцатисемилетний Шаляпин с успехом пел на Нижегородской ярмарке. В перерыве к нему в гримуборную зашел высокий мужчина с загорелым скуластым лицом.

- Пешков Алексей Максимович, - представился он.

Шаляпин и Горький давно ждали этой встречи. Разговорились. Выяснилось, что они не раз уже проходили по жизни бок о бок, но не встречались. Взять, к примеру, Саратов. В 1889 году оба гнули спины, разгружая баржи на саратовской пристани. Может быть, грелись вечерами у одного костра, спали в одной ночлежке, но не знали друг друга…

В тот год шестнадцатилетний Федор Шаляпин много скитался по волжским городам в поисках заработка. За гроши мыл посуду, таскал тяжеленные тюки. Иногда бурлаки угощали его ужином за душевную русскую песню.

А однажды пароход, на котором Шаляпин плыл из Нижнего Новгорода вниз по Волге, остановился часа на два у Саратова. С надеждой заработать несколько монет в шумном богатом городе Федор пошел побродить по улицам. Поднимаясь в верх по Никольской, юноша увидел роскошный сад за витой металлической оградой. «Сад Очкина и открытая сцена» - гласила пестрая вывеска над входными воротами (теперь на этом месте находится здание филармонии). Федор отыскал администратора летнего театра и предложил свои услуги «в качестве, ну хотя бы, эстрадного рассказчика». Пока Шаляпин читал первые попавшие на ум стихи, что так популярны среди уличных мальчишек, администратор ерзал на стуле, морщился и нетерпеливо хлопал крышкой карманных часов. Видя, что на успех рассчитывать не приходится, Шаляпин смело предложил что-нибудь сплясать или показать фокус с картами. Получив решительный отказ и не очень огорчившись, юноша пошел дальше по той же улице.

Кафедральный собор не удивил Федора: в Казани, в Нижнем, в Астрахани он видел подобные. А вот в Радищевский музей заглянуть захотелось, но за вход платить было нечем.

- А без билета нельзя? – спросил он у пожилого швейцара в ливрее, с широким позументом на фуражке.

- Бесплатный вход у нас только по праздникам, - был ответ.

Вскоре Шаляпин поступил хористом в небольшую оперную труппу, гастролировавшую по Волге. Затем он спел несколько второстепенных, но ярких партий на сцене столичного Мариинского театра. Никто певца до тех пор не знал, но все были бесконечно удивлены и восхищены талантом юного волжанина. Шаляпин сразу стал всеобщим любимцем. Через несколько лет Федор Иванович переезжает в Москву, где совершенствуется в оперном искусстве. После одного из выступлений Шаляпина московская «Биржевая газета» воскликнула по поводу его пения: «Великое счастье на нас с неба упало! Новый великий талант народился…»

Летом 1905 года уже зрелым мастером Шаляпин вновь ненадолго остановился в Саратове. На этот раз театральными подмостками ему служил песчаный волжский берег. Об этом импровизированном концерте рассказывал впоследствии режиссер Саратовского городского театра Н.Н. Боголюбов, отдыхавший в тот день за Волгой и поздним вечером возвращавшийся в город.

«На берегу у большого свежего стога сена вокруг костра сидели и полулежали в самых различных позах человек сорок-пятьдесят волгарей. Они, затаив дыхание, слушали певца, в котором я тотчас же узнал Шаляпина. Федор Иванович пел охотно и много, преимущественно русские народные песни. Закончив одну, он на минуту умолкал, всматриваясь в мерцавшие на легком ветерке угли, и затем начинал другую. Шаляпин пел, и голос его могучий, бездонный, выражавший то гнев, то скорбь, то силу народную, долго еще звучал над заснувшей рекой».

Этот импровизированный концерт по просьбе простого люда резко отличался от шаляпинских выступлений на сценах ведущих театров. Может быть, именно потому, что перед взором исполнителя находились не многоярусные театральные ложи, а широкая, украшенная вечерней зарей волжская гладь, певец с особой силой и мощью исполнял и «Дубинушку», и «Есть на Волге утес», и «Стеньку Разина».

В то время находились театральные критики, старавшиеся представить Шаляпина «гениальным одиночкой», оторванным от всего русского, не имеющего в искусстве своих «предков» и лишенного возможности иметь своих «потомков». «Все это вранье, - отвечал им Шаляпин, - я до мозга костей русский человек».

В 1909 году на улицах Саратова появились призывные афиши: «Сегодня поет Шаляпин». Второго октября в зале музыкального училища (ныне здание консерватории) состоялся долгожданный для саратовцев концерт. Уже за полчаса до начала зал был заполнен до отказа. Люди стояли у стен и в проходах, плотно обступили сцену. Сотни «неудачников» остались за входными дверями.

На следующий день местная газета «Саратовский вестник» рассказывала своим читателям о концерте Шаляпина: «Артист, хотя и устал порядком от частных выступлений, чувствовал себя хорошо и не скупился на песни. Он исполнил все лучшее из своего камерного репертуара. Начал он свое выступление с исполнения баллады Аренского «Менестрель».

В репертуаре саратовского концерта Ф.И. Шаляпина был и романс композитора Федора Канемана «Король Алладин». Публика и не подозревала, что слушает произведение, запрещенное царской цензурой. Шаляпин часто включал в свой репертуар запрещенные песни и романсы: «Семинарист» Мусоргского, «Кузнец» Скитальца, знаменитую «Дубинушку» и другие. А в романсе «Король Алладин» он пел о том, что в одном государстве для устрашения народа король призвал ко двору десятки палачей, но ни один из них не явился на зов тирана.

«С той поры

для свободных людей,

И покоя, и счастья

полна,

Словно сад, расцвела

та страна.

Нет там тяжких цепей,

Нет темниц, нет бичей,

Оттого, что там

нет палачей».

Рецензент «Саратовского вестника», подводя итоги выступления Федора Ивановича Шаляпина в Саратове, восторженно восклицал: «Произвести такое колоссальное впечатление может, конечно, только великий артист».