Грачева Л. Судьба певицы // Годы и люди: [Сб. очерков]. Саратов, 1988. Вып. 3. С. 164-174.

Л. Грачева

Судьба певицы

Морозный вечер 29 февраля 1912 года. К Саратовскому музыкальному училищу одна за другой подкатывают кареты, брички. Военные, дамы, купцы, гимназисты торопятся в концертный зал.

В толпе снуют мальчишки и девчонки, размахивая афишками, выкрикивая:

— Катя-шарманщица! Катя-шарманщица! Покупайте портреты!

— Катя дает концерт!

— Поет знаменитость!

— Кате нужны деньги на учение!..

У кассы — столпотворение. Билетов нет. Но каждый желающий попасть на концерт надеется на чудо...

Особенно рьяно в зал рвались двое: женщина мрачного вида, не то цыганка, не то татарка, громко кричавшая, что «не потерпит такого позора», и мужчина со злыми глазами, бормочущий что-то на непонятном языке. Но полицейские, стоявшие у входа, были непреклонны, выполняя приказ: родителей концертантки ни под каким видом не впускать в зал...

Вдруг толпа загалдела, устремилась к подъехавшей карете. Из нее вышла одетая в бальное платье, в лайковых перчатках, с небрежно накинутым на плечи манто, красиво уложенными волосами сама виновница торжества, «Катя-шарманщица».

Полицейские выстроились «во фронт», а сам господин пристав, взяв под козырек, помог ей выйти из кареты и проводил через вестибюль до артистической. Толпа разглядывала ее, как заморское чудо.

Немногим было известно, кто она и откуда.

...Родилась Фатьма Мухтарова, Катя, на рубеже веков — нынешнего и минувшего, в Персии, в городке на берегу огромного озера Урмия, расположенного на персидском нагорье. Ныне это город — Резайе. Отец ее, Аббас Рзаев, по национальности перс, мать — Сара, татарка, предки которой были выходцами из Польши.

Отец был уличным певцом, обладал красивым баритоном, мастерски играл на кеманче — древнем струнном смычковом инструменте, распространенном в Закавказье. Ни одна свадьба не обходилась без участия Аббаса, он прилично зарабатывал, так что семья жила, не испытывая нужды. Когда Фатьма была еще в грудном возрасте, родители решили переселиться в Россию. Они остановились в городе Ростове-на-Дону. Здесь их постигло несчастье. От пения на морозе отец заболел и умер в 28 лет от горловой чахотки, в 1901 году, когда девочке было всего три года.

Потом, много лет спустя, Мухтарова вспоминала: «Оставив мне в наследство голос, он унес мое детство и радости...»

Оставшись без средств к существованию, мать выходит замуж за перса — шарманщика Саттара Мухтарова. Отчим не утруждал себя работой, любил «легкую жизнь». Семья постоянно испытывала нужду и голод, ютясь по подвалам. Все чаще между родителями возникали ссоры. Случалось, Саттар избивал жену и падчерицу.

В поисках куска хлеба семья кочевала из одного города в другой, передвигаясь то в одиночку, то с такими же горемыками, «перелетными птицами».

Поздняя осень. Петербург. В огромном городе, куда судьба занесла Мухтаровых, им пришлось особенно тяжко. Есть было нечего. Родители послали девочку собирать милостыню на улице. Напутствие было коротким: без денег не приходи!..

Фатьма брела по улицам, заглядывала в глаза прохожим и... молчала: «Рука не протягивалась», — вспоминала она. Люди, гонимые холодом и собственными заботами, шли мимо этой грустной оборванной девочки. Она свернула в подворотню, дрожа, забилась в угол двора, чтобы хоть чуточку защититься от ветра.

Закрыв лицо окоченевшими ладошками, девочка горько заплакала. Ведь ей было всего семь лет...

«Без денег не приходи», вспомнила она и, сопротивляясь ветру, засеменила к середине двора. Подняла глаза к мрачным окнам и запела:

Сухой бы я корочкой питалась,

Холодну воду б я пила…

Коверкая по-восточному слова, не понимая их смысла, она пела уверенно, отчаянно, прислушиваясь к своему голосу, который бился в каменном мешке.

Отворилось окно, другое, третье... Послышались голоса:

— Посмотрите, кто это там, внизу?

— Нищенка!

— Неужели это она поет?

— Маленькая, а голос-то какой!

— Лови, цыганочка!..

Допев песню, Фатьма стояла неподвижно. Потом поняла, что падающие сверху монетки предназначались ей...

До своего ночлега бежала, не видя дороги, словно за спиной были крылья, а не болтавшиеся на ветру лохмотья ее одежонки. Гордая и счастливая, она ворвалась в каморку и, подбежав к матери, протянула деньги...

Теперь она с утра до вечера пропадала на улице. Если приносила мало денег, ее снова выставляли за дверь.

Позже мать определила ее «в ученье» к уличным певцам. Трудно было подлаживать свой голос к механическому звучанию шарманки. Родители купили ей украинский костюм и стали называть «Катей».

К десяти годам она уже стала знаменитостью среди собратьев по ремеслу, выступала под аккомпанемент бубна и гармошки.

...И вот перед нею ярко освещенный зал и масса зрителей, заполнивших все проходы, балкон, и даже примостившиеся на эстраде... После каждой спетой ею вещи — взрыв аплодисментов и крики «браво!».

— Просим «Пожар московский»!

— «Чайку», «Чайку»!

— Про Стеньку Разина!..

И снова льется песня под сводами зала.

...Вот вспыхнуло утро, румянятся воды, Над озером быстрая чайка летит, Как много простора, как много свободы! Луч солнца у чайки крыло серебрит,

Антракт. В зале и фойе — разговоры, споры, возгласы.

— Любая знаменитость могла бы позавидовать такому успеху.

— Это вторая Вяльцева!

— Плевицкой теперь конец...

— Это самородок! Талант!..

— Конечно, честь и слава «самородку», но поживем — увидим, что из него выйдет.

— Шутка ли, прямо от трактирной шарманки в почти консерваторский зал...

— ...Представляешь, приходят ученики с удивительно редкими голосами, но вот беда — они страшные бедняки, им даже не «а что пообедать, не говоря уже о плате за обучение...

— Простите, сударыни, но я лично не хочу задумываться о «судьбе» таланта, принимаю его как диковинку, сенсацию...

— Позвольте с вами не согласиться. Если существующие музыкальные учреждения не выполняют своих функций в деле поиска и привлечения талантов, то кому же тогда задумываться, как не частным лицам...

— Господа, вы не могли не заметить, что ее вульгарная манера исчезла!

— Видимо, ее «подучили»...

— Да, действительно, господин Каменский и его супруга позанимались с нею, но лишь один месяц! Так что при умелом руководителе со временем из Кати может вырасти незаурядная певица.

— Ах, господа, сейчас вы услышите, как она поет «Элегию» с двумя виолончелями и роялем.

...Отгремели овации, погасли огни в зале. Сбор от концерта составил приличную сумму: 1500 рублей.

Как известил «Саратовский листок», «общество» «вместе с гонораром» и многочисленными подарками передало Катю «на воспитание» в семью музыканта, господина Каменского, и, «дай бог, чтобы она сама это оценила».

Впервые в нашем городе Катя Мухтарова появилась в 1910 году. Пела и лихо плясала на улицах и площадях Саратова, у фабричных проходных, где однажды одна из работниц, услышав ее, так была растрогана, что отдала ей все имеющиеся деньги... Этой работницей была известная впоследствии на всю страну исполнительница русских народных песен Лидия Андреевна Русланова.

Часто Катя пела на «Петиной» улице, где было много кабаков и публичных домов (ныне улица Рабочая, между Астраханской и Рахова).

...Пускай могила меня накажет

За то, что я его люблю.

Но я могилы не устрашуся,

Кого люблю я, с тем пойду...

...Маруся, ты, Маруся,

Открой свои глаза.

А если не откроешь,

Помру возле тебя...

Где бы она ни появлялась, сразу собиралась толпа зрителей, а мальчишки и девчонки бегали за Катей ватагой. Ей нравилось перед ними разыгрывать «представления». Двое из таких «поклонников» стали близкими людьми: это будущий ее супруг, адвокат Александр Иванович Малинин и известный советский композитор Константин Яковлевич Листов, с которым ее связывала крепкая дружба.

Фатьма Саттаровна вспоминала, какая «организованность» существовала среди уличных актеров. Весь город был поделен на участки, заходить на чужую территорию запрещалось.

На «участке» Кати был один «счастливый двор», который в ее судьбе сыграл большую роль. Адрес: улица Сакко и Ванцетти, №47.

Редактор газеты «Саратовский вестник» Н.М. Архангельский писал в журнале «Рампа и жизнь»: «Попала Катя на концертную эстраду таким образом: месяца полтора назад она пришла с шарманкой на двор дома, где я живу, и стала петь «Могилу». Я до этого уже слышал, что по дворам ходит девочка-певица с отличным голосом, но манера петь, необычная простота и выразительность меня поразили. Я написал о Кате в «Саратовском вестнике» заметку. Нашлись отзывчивые люди — семья железнодорожного служащего Л. Каменского, сына знаменитой оперной певицы М.Д. Каменской — отличного виолончелиста. Каменский взял Катю в свою семью и стал с нею заниматься. Катя в течение первого же месяца сделала поразительные успехи».

«Справочный листок» утверждал, что Катя, собрав тысячу рублей, попала в кухонные судомойки...

Она действительно мыла посуду, убирала комнаты, питалась с кухаркой на кухне, а к приходу гостей из «общества» ее срочно наряжали и сажали за стол с «господами» и «гостями». Такое двойственное, нелепое положение мучило девочку. Катя решила пойти к Н.М. Архангельскому и обо всем рассказать ему. Выслушав ее, журналист ответил, что «воспитание» на этом заканчивается и осенью она будет «пробоваться» в новую консерваторию, которая откроется в Саратове.

Уйдя от Каменских, Катя выступает у железнодорожников «с огромными овациями», как пишут местные газеты, в залах Коммерческого собрания (ныне Дом офицеров Советской Армии).

...В городе Камышине расклеены афиши, возвещающие о том, что 24 мая 1912 года «с дозволения начальства, в охотничьем клубе, проездом, только один концерт, дает знаменитая шарманщица, Катя Мухтарова. Весь сбор поступит на получение музыкального образования. Надеемся, что камышинская публика посетит концерт талантливой девочки и даст ей возможность оставить улицу, получить музыкальное образование и стать впоследствии знаменитой певицей! Не дайте погибнуть таланту!».

После этого она пела в слободе Покровской (ныне г. Энгельс) в синематографе «Эхо искусства».

Газетная хроника сообщала, что Катя Мухтарова осенью 1912-го поступает в Саратовскую консерваторию для получения музыкального образования, а 19 июня она поет в театре Вакуровского парка (территория нынешнего парка культуры и отдыха).

И опять новая волна пересудов и толков всколыхнула жизнь города:

— Да есть ли вообще голос у нее?..

— Едва ли полный регистр деревянных, неуверенных, тоскливых звуков... Если это представляет достаточный материал для музыкально-вокальных операций, то тогда скажем, что у Кати имеется голос...

Пока в Саратове спорили о ее вокальных способностях строгие «профессионалы» и «любители-дилетанты», Катя мчалась поездом «на гастроли».

Осенью 1912 года состоялось ее прослушивание в консерватории. Ее не приняли... Профессора дали заключение: из ее голоса с диапазоном меньше октавы, притом охрипшим от пения на морозе, ничего не получится...

Человек, сумевший распознать «сокровище в горле» этой удивительной девочки, был знаменитый оперный певец профессор консерватории Михаил Ефимович Медведев. Он решил заниматься с ней. «Его я как-то удивительно понимала,— вспоминала Фатьма Саттаровна.— Чудо какое-то случилось... Через два дня восьмая нота прибавилась, за ней девятая, десятая, и пошло, и пошло... Как радостно было учиться и понимать учителя. Уже через две недели Михаил Ефимович заявил, что берется меня учить».

Саратовская консерватория, третья после Петербургской и Московской, была торжественно открыта осенью 1912 года. Фатьма Мухтарова была в числе первых ее учеников по классу профессора М.Е. Медведева.

Каким надо обладать терпением и педагогическим мастерством, чтобы учить совершенно неграмотную, плохо говорившую по-русски девочку, сложному искусству пения!

Родители Фатьмы были против ее желания учиться. Они утверждали, что законы шариата запрещают мусульманке выходить на сцену. Но Н.М. Архангельский помог уладить это — с помощью персидского консула и денег, предупредив родителей, что если они будут что-либо «затевать», то их немедленно вышлют обратно в Персию. Архангельский стал ее опекуном.

Поступив учиться, Фатьма вынуждена была жить с родителями. Летом они, как вспоминала Мухтарова, «с какими-то темными антрепренерами возили меня на гастроли с цыганскими романсами и русскими песнями. Зарабатывали много, львиную долю забирал, конечно, антрепренер... Каждую осень, по приезде в Саратов, меня срочно вызывали к директору консерватории. Кто-то присылал туда мои афиши. Я бежала к Николаю Михайловичу (Архангельскому), он смеялся и говорил: «Идите, вас будут здорово ругать. Просите прощения, обещайте, что больше никуда не поедете... Будут говорить, что выгонят в двадцать четыре часа, не бойтесь — все равно не выгонят». Шла смело и продолжала учиться».

Но «побеги» ее продолжались — ведь Фатьма своими заработками содержала всю семью. Когда Мухтарову снова обнаружили «на гастролях» в Астрахани, руководство консерватории, принимая во внимание ее тяжелое положение, не только не поставило вопрос о ее отчислении за нарушение дисциплины, но решило зачислить ее на стипендию.

В конце первого учебного года Мухтарова вместе с другими учениками выступила в концерте, исполнив арию из оперы А. Рубинштейна «Дочь степей».

Впервые на профессиональной сцене Мухтарова выступила, как сообщил «Саратовский вестник», в Городском театре в драме «Ставка князя Матвея». К сожалению, кроме этого короткого сообщения, других сведений об этом спектакле пока не обнаружено.

За все время учебы в консерватории Мухтарова постоянно ощущала внимание и заботу двух, ставших ей близкими, людей: Н.М. Архангельского и М.Е. Медведева. Если она заболевала, Михаил Ефимович присылал к ней доктора или швейцара — узнать о причине ее отсутствия на занятиях. Как вспоминает дочь Н.М. Архангельского Антонина Николаевна, Фатьма жила у них на даче целый месяц. На всю жизнь певица сохранила благодарность к своим друзьям и наставникам.

Среди ее ранних фотографий есть снимок, датированный 1914 годом, где она отображена в роли Ганны в опере «Майская ночь» Н. Римского-Корсакова.

Успехи ее в учебе были очевидны. В 1914 году Мухтарова, выйдя замуж за саратовского адвоката А.И. Малинина, решила поехать в Москву «попытать счастья», прослушаться в оперу Зимина.

Может быть, поводом к этому решению послужило то, что брат ее мужа, живший в Москве, был репетитором у детей Ф.И. Шаляпина. Через него и обратились к великому певцу с просьбой послушать молодую певицу. М.Е. Медведев, ее учитель, написал рекомендательное письмо.

Ф.И. Шаляпин отнесся к Фатьме очень внимательно, послушав ее, сказал: «Голос есть, поставлен прекрасно, надо идти и работать на сцене! Если есть способности артиста — будет большой толк, если нет — так научиться этому нельзя».

После этого состоялись прослушивания перед руководителями театра — С.И. Зиминым и режиссером В.Г. Сахновским. Ей предложили работу в этом театре в качестве солистки. Прежде чем дать свое согласие, Фатьма посоветовалась с Шаляпиным и, получив его одобрение, поступила в театр. На первый взгляд может показаться неправдоподобным, что после двух лет Фатьма выросла в профессиональную певицу. Но это действительно так.

Пела она с детства, значит, голосовой аппарат был приучен к большим нагрузкам, натренирован; так называемой природной постановке голоса надо было дать «школу». И конечно, нельзя не учитывать природную музыкальную, сценическую, танцевальную одаренность.

Известный дирижер Большого театра СССР Н.С. Голованов считал, что «...целый ряд первоклассных певцов с начала 1900 годов начинали свою карьеру и выдвинулись благодаря С.И. Зимину и его прекрасному отношению к людям подлинного дарования».

В.Н. Петрова-Званцева, известная артистка московских театров, замечательная исполнительница партии Кармен (она приезжала с концертом в наш город в 1912 г., «Саратовский листок» писал на своих страницах о ее большом успехе), помогала молодой Фатьме Мухтаровой готовить партию Кармен. Блестящая исполнительница испанских песен и игры на кастаньетах, М.Н. Кузнецова-Бенуа, гастролировавшая в парижской «Гранд-Опера», помогала Фатьме овладевать испанским стилем в танцах и игре на сложном инструменте.

Мухтарова не пропускала ни одного концерта М.Н. Кузнецовой-Бенуа. Она с упоением слушала рассказы об Испании режиссера Л. Баратова.

В это время в зиминской опере работали крупные режиссеры И. Оленин, Ф. Комиссаржевский, В. Сахновский, дирижеры А. Лазовский, М. Ипполитов-Иванов, 3. Купер, художники Ф. Федоровский, П. Кончаловский, И. Федотов...

Неутомимый деятель оперного искусства, С.И. Зимин открыл при театре студию, целью которой было дать недостающее образование молодым талантливым людям, обучить их основам актерского мастерства. Молодые люди обучались дикции и мелодекламации, танцу и фехтованию, разучивали оперные партии и готовились к выступлению в спектакле, с обязательным участием в массовых сценах, затем в утреннем, а потом уже в вечернем спектакле.

Эта система последовательности ввода в спектакль имела положительные результаты.

В театре выступали крупнейшие русские гастролеры Ф. Шаляпин, Л. Собинов, Г. Бакланов и другие, иностранные артисты Д. Ансельми, М. Баттистини, Мария Гай...

Работа Мухтаровой в зиминской опере была ее первой, серьезной и строгой в своей организованности, школой актерского мастерства. Фатьма пришла в искусство в ту пору, когда творили великие актеры; когда русский оперный театр, опираясь на творческие принципы, заложенные М.И. Глинкой, вырабатывал новую «эстетику и технологию» актерского искусства, подтвержденную методом Шаляпина о «поющем актере»; когда К.С. Станиславский, приняв творческую эстафету гениального крепостного актера Михаила Семеновича Щепкина, строил Новый Театр.

Встречаясь в спектаклях с Шаляпиным, Фатьма не только трепетала от волнения, но жадно ловила каждое мгновение его существования в создаваемом образе. Это стало и ее принципом подхода к созданию того или иного образа, она поверила в правду жизни и стала ее искать в такой, казалось бы не конкретной сфере, как музыка.

Впервые она встретилась в спектакле с Федором Ивановичем, когда он пел партию Олоферна в опере А.Н. Серова «Юдифь». Мухтарова исполняла эпизодическую роль Одалиски. Сколько душевных сил она вложила в это исполнение!

Шаляпин не только заметил ее прекрасный голос, но и поздравил с первым выступлением.

Еще дважды Мухтаровой выпало счастье петь с ним в одном спектакле — в опере «Борис Годунов» М. Мусоргского, где Федор Иванович пел заглавную партию, а Фатьма — царевича Федора.

Мухтарова осознала и приняла метод «поющего актера»: безупречная дикция, интонация, то есть тембровая окраска голоса, в которой дается характеристика создаваемого образа, ритм, пластическое выражение внутреннего состояния и внешнего облика...

В первый сезон работы в опере Зимина она подготовила и спела сложную партию Вани в опере «Иван Сусанин» М. Глинки (как она вспоминала, оркестр ей «стучал» — оркестранты выражают свое одобрение и восхищение, стуча о пульты смычками). Следующей партией была Полина в опере П.И. Чайковского «Пиковая дама», которая требует ровной кантилены, глубокого чувства и умения петь в ансамбле.

...В 1918 году с группой солистов зиминской оперы в Саратов приехала Фатьма Мухтарова.

3 октября 1918 года в Саратове открылся оперный театр. Первым спектаклем шла опера «Снегурочка» Н.А. Римского-Корсакова, в главной партии — замечательная певица, профессор консерватории Алевтина Пасхалова, в партии Весны — Фатьма Мухтарова.

Фатьма Саттаровна вспоминала о том — послереволюционном периоде: «...мне дирекция никак не хотела дать петь партию Кармен. Слез я пролила много... Решила пойти к заведующему отдела искусств Д.Н. Бассалыго. Он дал дирекции письменный приказ — немедленно дать мне эту партию. Подействовало. Дебют был удачным.

Так скромно она оценила свое первое выступление в партии, которой потом покорила всю страну. Произошло это замечательное событие 31 декабря 1918 года.

За два года работы в саратовской опере Фатьма исполнила партии Любаши в «Царской невесте» и Леля в «Снегурочке», стоящих в ряду самых любимых партий меццо-сопрано нового репертуара русских опер. Много она пела в концертах.

По приглашению политотдела Юго-Восточного фронта, который базировался в Ростове, с группой саратовских артистов туда выехала и Мухтарова. В то время через Ростов проходили войска К.Е. Ворошилова и С.М. Буденного. Для бойцов Первой Конной армии был дан большой концерт, а после этого, на приеме, Фатьма Мухтарова получила личную благодарность советских полководцев.

Саратовская опера, не имея своего помещения (театр Очкина сгорел), должного состава солистов и художественного руководства, располагая крайне ограниченным репертуаром, на несколько лет прекратила свое существование. В город приезжали оперные труппы, в составе лучших из них была и Мухтарова. Так, в труппе под руководством Г.Ф. Ростовского она пела в ансамбле с замечательными солистами Книжниковым, Никольским, Любченко.

В Саратове она выступала в оперных сценах из «Кармен», «Самсон и Далила», «Аида».

Природа щедро одарила эту женщину, предопределив ее судьбу — пробуждать в людях необыкновенные чувства и переживания.

В повседневной жизни она не играла ролей, как, увы, бывает с некоторыми актерами. Она была простым, компанейским, доброжелательным, веселым, честным человеком.

В 1924 году она поет на арене Саратовского цирка партию Кармен в постановке режиссера А.И. Канина.

1927 год. Местные газеты сообщают об «открытии оперных спектаклей летнего сезона в городском театре имени Н.Г. Чернышевского с 22 по 31 июля и гастролей Фатьмы Мухтаровой в «Кармен», «Самсоне и Далиле», «Аиде». В числе других исполнителей имена: Емельянова, Любченко, Книжникова, Шатуновской, Бернгардт.

Город, который «решил мою судьбу» — так Ф.С. Мухтарова называла Саратов. Уже больная, певица мечтала побыть здесь, увидеть своих многочисленных друзей, которые помнили и любили ее. К сожалению, мечта ее ушла вместе с ней. Народная артистка Азербайджанской ССР, заслуженная артистка Грузинской ССР Фатьма Саттаровна Мухтарова умерла 19 октября 1972 года в Баку. В памяти тех, кто ее знал, она осталась Актрисой, вышедшей из народа и своим громадным трудом и талантом завоевавшая признание народа.