Дьяконов В.А. [Стрепетова П.А. в Саратове] // Дьяконов В.А. Лицедеи, певчие, музыканты: Из истории саратовских театров. Саратов, 1991. С. 153-155.

<…>

Летом 1871 года приезжает на гастроли в Саратов П. Стрепетова. К этому времени Шехтель продает свой сад с театром и другими заведениями владелице модного магазина Аделаиде Сервье.

Это была владелица иного типа, чуждая художественным и благотворительным увлечениям, все подчинившая одной заботе: выкачать побольше прибыли из собственного предприятия. Свой небольшой деревянный театрик она иногда сдавала в аренду, а чаще сама антрепренерствовала в нем. Обычно подбиралась небольшая разносторонняя труппа, комедийно-опереточный репертуар, изготовлялись незатейливые декорации и с одной-двух репетиций готовились спектакли с расчетом на легкий кассовый успех. «Ми не антрепренер, — говорила Аделаида на нижегородско-французском наречии, — ми хозяин, и тут понимай из чего. Я заплатил, и нужно исполняй, се равно как актер, как мой мастериц... Я мастериц приказаль, мне мастериц стиль, я актрис сказаль: играй пьес, который нравится, и актрис должен исполнять! Что мастериц, что актрис — все равно, я платиль деньги, и мне работаль». И она заставляла своих подневольных актеров играть водевили и оперетки. А труппа в театре подобралась довольно интересная, в основном драматическая: А. Большаков, Н. Милославский, М. Стрельский, А. Погонин, И. Александровский, В. Давыдов, А. Шуберт, Т. Борисова, Е. Пиунова-Шмитгоф. Все «страшно восставали» против такого легковесного репертуара, но смирялись под напором театродержательницы. «Кто был режиссером — не помню, да чуть не сама м-м Сервье, — вспоминала Пелагея Антиповна. — Весь май я играла водевили. Особенно мне памятна роль Жильберты в пьесе «Фру-фру». Для этой роли надо было семь платьев, и я обратилась с разными переделками к м-м Сервье и за переделку платьев должна была ей выплатить впоследствии почти 150 рублей. Играть водевили было скучно, кругом была пустота. Я сильно заскучала и стала как-то застывать; единственное развлечение было — сидеть в халате подле окна и курить нескончаемую папиросу «Мариланд дукс» и закусывать горечь табака монпансье, запивая все это холодной водой».

Простудившись, Стрепетова перенесла в Саратове тяжелую болезнь. Несколько недель она пролежала в одиночестве с желанием покончить с собой. Едва держась на ногах, приступила к репетициям, ибо весь репертуар остановился из-за ее болезни и супруги Сервье выставили счет за простой и лечение. Здесь же, в Саратове, она испытала роковую любовь к актеру М. Стрельскому, ставшему ее первым мужем. Ради него она согласилась играть ненавистную роль Мефистофеля в оперетте «Фауст наизнанку», где приходилось паясничать и петь пародийные куплеты. Праздная, раскованная садовая публика вела себя на спектаклях невоздержанно, вслух высказывала свое отношение к происходящему на сцене, прерывала артистов возгласами, по нескольку раз заставляла повторять отдельные понравившиеся ей номера. Однажды, не выдержав, Стрепетова не стала повторять свои тривиальные куплеты, сколько ей ни аплодировали. Возмущенные зрители, антрепренерша, губернатор требовали от нее объяснения. И она сказала спокойно и уверенно: «Публика оскорбила во мне и актрису, и женщину, и я напомнила ей об уважении, которое заслуживает каждая из нас, и нельзя обращаться с актрисой как с клоуном только потому, что ее необходимость заставляет играть оперетку, тогда как все знают здесь, что мое дело драма и комедия». Вскоре Пелагея Антиповна Стрепетова, обретя свое истинное призвание, становится величайшей трагической актрисой времени.