***

Малинин Г.А. Литературные места Саратовской области: [В.Г. Короленко] // Литературный Саратов: Альманах Сарат. отделения Союза сов. писателей. Саратов, 1950. Кн. 12. С. 193-196.

***

Знаменитый русский писатель Владимир Галактионович Короленко (1853 — 1921) бывал в Саратове и Саратовской губернии часто, не менее десяти раз.

Приезды Короленко связаны в основном с посещением им хутора Дубровка, Сердобского уезда. Здесь жили его родственники по жене Малышевы.

Вернувшись из десятилетней сибирской ссылки и поселившись в Нижнем Новгороде, Короленко уже в 1887 году дважды приезжал в Саратовскую губернию: в мае и августе, прожив здесь месяца полтора. Свои наблюдения и отдельные сцены Короленко заносил в дневник, которые впоследствии послужили материалом для очерков и рассказов: "Груня", "На Волге", "В каюте II класса".

Бывал писатель на хуторе и в следующем, 1888 году. Так, в письме к Н.К. Михайловскому 7 июля он пишет: "25-го я уезжаю в Саратовскую губернию".

Живя на хуторе, Короленко занимался литературной работой, интересовался крестьянской жизнью, разговаривал с крестьянами, расспрашивал их о местных властях. В апреле 1893 года он записал в "Дневнике": "Когда я был в Саратовской губ., то один из местных крестьян на вопpoc о Косиче ответил: "Чистая собака, и не бывало этакой"[1]. (Упоминаемый в записи Косич — саратовский губернатор в 1887 — 1891 гг., царский сатрап, выславший в Сибирь и другие отдаленные места десятки крестьян губернии).

Крестьяне окрестных деревень знали и любили Короленко, приходили к нему за советами; ездили даже к нему в Нижний Новгород. Так, 15 апреля 1893 года Короленко занес в "Дневник": "Были у меня два крестьянина из Сухого Карабулака, Семен Иванов Артаманов и Егор Михайлов Нестеров. Высланное административно в Вологодскую губернию на 4 года, они теперь переводятся в Оренбургскую. Причина ссылки — тяжба с кн. Шербатовым"[2]. Село Сухой Карабулак находится в Куриловском районе, Саратовской области.

В 1889 году В.Г. Короленко специально приезжал в Саратов для встречи с Н.Г. Чернышевским, которая оказала на Короленко большое влияние.

"17 августа 1889 года, часов около 6 вечера, я позвонил у дверей деревянного флигеля во дворе, против общественного сада, в Саратове. В этом домике жил Чернышевский"[3]. Так начинаются воспоминания В.Г. Короленко, посвященные памяти Н.Г. Чернышевского.

Встреча В.Г. Короленко с Н.Г. Чернышевским не была простой случайностью. Идея борьбы и протеста против существующего политического строя как бы роднила их. Возвращаясь с Кавказа, где он лечился, Короленко вместе с женой Авдотьей Семеновной специально заехал в Саратов, чтобы встретиться с Н.Г. Чернышевским лично. "С Николаем Гавриловичем заочно я давно уже был знаком через брата[4], — писал Короленко, — в последний год мы с ним немного переписывались. Он звал меня повидаться и, что еще важнее в данном отношении — такое же приглашение получил я от Ольги Сократовны, его жены"[5].

Выполняя обещание, Короленко и приехал в Саратов. Не застав Николая Гавриловича дома, Короленко передал прислуге визитную карточку, написав на ней, что зайдет снова на следующий день.

Но на другой день, 18 августа, утром, Н.Г. Чернышевский сам разыскал Короленко в "Татарской гостинице", где тот остановился (ныне здание: исполкома горсовета, 2-й этаж). Писатели встретились так, как будто бы были старыми знакомыми.

Во время начавшейся оживленной беседы они касались творчества современных им писателей — Г.И. Успенского, Л.Н. Толстого, Н.Г. Михайловского. Чернышевский "остался в основных своих взглядах тем же революционером в области мысли, со всеми прежними приемами умственной борьбы", — делает вывод Короленко.

Следующие две встречи происходили в квартире Н.Г.Чернышевского, в доме Никольского, против сада "Липки" (дом этот не сохранился, ныне на его месте Областная спецбольница на Коммунаркой ул.). В дружеской беседе они касались самых разнообразных тем, вспоминали старину. Н.Г. Чернышевский сдержанно рассказал о своей жизни в ссылке, о житье в. Акатуе среди политических ссыльных. "Поздним вечером, — пишет Короленко в своих воспоминаниях, — Чернышевский проводил меня до ворот, мы обнялись на прощание, и я не подозревал, что обнимаю его последний раз..."[6].

Во время встреч В.Г. Короленко подарил Н.Г. Чернышевскому свой рассказ "Слепой музыкант" с надписью: "Николаю Гавриловичу Чернышевскому от глубоко уважающего В. Короленко". Книга эта хранится в Доме-музее Н.Г. Чернышевского и поныне.

О своем посещении Саратова и встречах с Н.Г. Чернышевским В.Г. Короленко писал 5 апреля 1890 года сестре своей жены П.С. Ивановской, находившейся в сибирской ссылке. Из-за цензурных предосторожностей имя великого революционного демократа заменено именем "дяди Коли". "О смерти дядя Коли ты тоже наверное знаешь. Месяца за два до этого я и Дуня виделись с ним в Саратове, он принял нас очень радушно, даже сердечно. Дуня виделась с ним, впрочем, у нас в гостинице, — я был еще два раза у него и мы долго беседовали, перебирали старину..."[7].

Кроме дома Никольского, Короленко несколько раз бывал в Гостином дворе (ныне на его месте Управление РУжд).

Приезжал Короленко в Саратов и в Дубровку и в последующие годы: 1893, 1900, 1910. В письме от 30 мая 1893 года Короленко писал Н.К. Михайловскому: "Сегодня на 10 дней уезжаю в Саратов. В 20-х числах буду в Питере". А через день, 1 июня, он уже сообщает: "Пишу Вам под Сызранью, на Волге. Письмо это пошлю завтра из Саратова. Около 10-го буду в Нижнем"[8].

В этот приезд Короленко бывал на городском почтамте (ныне 2-е отделение связи, ул. Чернышевского, д. 197).

С одним из очередных посещений хутора Дубровки (в 1911 году) связана не только литературная работа писателя, но и выдающееся общественное выступление в так называемом "кромщинском деле". Приехав в конце 1910 года, Короленко хотел отдохнуть в деревенской глуши и в спокойной обстановке поработать над начатым рассказом "Обычай умер". "Я уехал из, столицы на рождественские праздники далеко в глушь, в саратовскую деревню". Так начинается знаменитая публицистическая статья Короленко "В успокоенной деревне", прогремевшая на всю Россию.

Появлению данной статьи предшествовали следующие обстоятельства. В январе 1911 года на хутор к Сергею Андреевичу Малышеву приехали крестьяне из соседнего села Кромщина. Вот что услышал Короленко от приехавших: в ночь с 27 на 28 октября 1910 года у кромщинского кулака Шестеринина неизвестные лица взломали кладовую и выкрали два сундука. Основная часть украденного нашлась утром в овраге, но кое-чего недоставало. Шестеринин пригласил урядника Иванова и двух полицейских — Борисова и Щербакова, напоил их пьяными и просил произвести "дознание" среди местных крестьян. Крестьян по очереди вызывали в дом Шестеринина и зверски избивали, добиваясь признания в краже. Били до полусмерти, чем попало — нагайками, ногами, железными прутьями, избитых душили, рвали им губы. Если кто-либо из избиваемых не выдерживал такой пытки и падал без сознания, его отливали водой, и "допрос" снова продолжался. Пол и стены в доме Шестеринина были покрыты кровью, ее вылизывали собаки. Сильно изувеченных оказалось несколько человек.

Короленко был потрясен услышанным до глубины души. Отложив начатый рассказ, писатель здесь же, на хуторе, написал горячую статью "В успокоенной деревне", ярко и подробно описав происшедшее. Не прибегая даже к специальному показу наиболее потрясающих сцен, Короленко дает снова и снова почувствовать, что в царской России подобные сцены не исключение, что они давным-давно стали "бытовым явлением" будней русской деревни. Этим автор подчеркнул важное, общественное значение всего описанного им происшествия.

Короленко приводит в статье слова, которые ему говорили пострадавшие крестьяне: "Ничего им не будет... Мы, господин, народ темный. Закону для мужика на этом свете нету, и доступать его мы не умеем". Заканчивая статью, автор замечает: "На этот раз, положим, сделана попытка и доступить своего закону: отцы истязуемых 7-го и 8-го декабря подали жалобы прокурору в Саратове, но веры "в закон и для мужика" у возмущенного населения, правду сказать, как-то мало. Более двух месяцев прошло с тех пор, как кромщинские псы лизали человечью кровь. Но никто не торопится расследовать это вопиющее дело"[9].

Через несколько дней, 4 февраля 1911 года, статья Короленко "В успокоенной деревне" появилась в московской газете "Русские ведомости".

"...исправник ...допрашивал с газетой в руках", — сообщал Короленко своей дочери. Уже уехав из Дубровки, Короленко писал кромщинским крестьянам письма, давал советы, как добиваться правды, связал их со знакомыми ему саратовскими адвокатами. А добиться правды в царской России, в условиях полицейского произвола, было чрезвычайно трудно. И лишь только благодаря вмешательству известного по всей России писателя, кромщинское дело замято не было.

В Областном государственном архиве, в фонде прокурора Саратовской судебной палаты, хранится дело за 1911 год под названием: "О бывших уряднике Гайе Владимировиче Иванове и стражниках Тимофее Ивановиче Борисове и Федоре Никитиче Щербакове, обвиняемых по 346, 1489, 347 и 1480 ст. Уложения о наказаниях"[10].

На обложке дела прокурором сделана пометка красным карандашом: "Фельетон Короленко".

Спустя полтора года после описанных событий, 10 марта 1912 года, судебная палата разбирала это дело. Газета "Саратовский листок" поместила подробные отчеты о судебном заседании под заголовком "Дело об истязании крестьян". Адвокат В.Н. Поляк говорил на суде: "Обе стороны вполне понимали, что все пройдет безнаказанно. Избиваемые понимали, что защиты они нигде не найдут... Его (урядника Иванова) деяния действительно прошли бы безнаказанно, если бы не крик Короленко, раздавшийся на всю Россию. Мы, адвокаты, знаем, как много таких дел не попадает в суд"[11].

Судебная палата признала истязателей крестьян виновными и пряговорила — урядника Иванова к тюремному заключению сроком на полтора года, Борисова и Щербакова — на один год каждого. Кулак же Шестеринив к суду даже не привлекался.

Но как показывает дальнейшая переписка, даже и этот приговор не был выполнен полностью. Уже в ноябре того же 1912 года оба стражника были "высочайше помилованы".

Только лишь Великая Октябрьская социалистическая революция принела с собой возмездие Шестеринину. Во время коллективизации он был раскулачен.

В настоящее время хутор Дубровка разросся в большую деревню Ульяновку. Дом, в котором гостил Короленко, не сохранился.

Живя в Нижнем-Новгороде, В.Г. Короленко интересовался саратовскими газетами, поддерживал с ними связь. На страницах "Русских ведомостей", рассказывая эпизоды из области царской цензуры, он пишет: "Я тогда работал в приволжских газетах, имел связь с редакциями". И дальше писатель вспоминает, как в "Саратовском дневнике" "проскочила" одна "небывалая корреспонденция" одного нижегородского журналиста.

В январе 1911 года по случаю 25-летнего юбилея литературной деятельности и "серебряной свадьбы" В.Г. Короленко из Саратова был послан в адрес юбиляра приветственный адрес: "Глубокоуважаемый и дорогой Врадимир Галактионович! — говорилось в адресе. — С чувством удовольствия шлем вам привет из Саратова... Благоговейно склоняемся мы перед писателем-гражданином, который постоянно отстаивал права личности и смело защищал свободу человеческой мысли и духа"[12].

Подобный адрес был послан писателю в июле 1913 года по случаю его 60-летия. 21 сентября 1913 года редакцией "Саратовского листка" был получен ответ писателя. "Позвольте при посредстве вашей уважаемой газеты, — говорилось в нем, — выразить мою искреннюю признательность всем приславшим мне привет по поводу 60-й годовщины моего рождения... Мне хотелось бы, чтобы это выражение моей искренней благодарности товарищам-писателям, редакциям газет и журналов, представителям литературных, просветительных и художественных обществ, рабочим и служащим на заводах и в промышленных учреждениях, группам земских работников, врачей, адвокатов, крестьян и других частных лиц — дошло также и до тех кого превратности данной исторической минуты выкинули за пределы родины и кто прислал свой привет из отдаленных углов Европейской России и Сибири"[13].