Самосюк Г.Ф. Саратов в судьбе Льва Гумилевского // Годы и люди: [Сб. очерков]. Саратов, 1990. Вып. 5. С. 205-206, 207-209.

Г. Самосюк

САРАТОВ В СУДЬБЕ ЛЬВА ГУМИЛЕВСКОГО

«Жизнь моя ординарна. Но литературная судьба необычна и поучительна». Эти слова Льва Ивановича Гумилевского могут послужить эпиграфом к его биографии. Старейший советский писатель, автор романов «Харита», «Черный яр», «Плен», «Собачий переулок», «Дикий дом», многочисленных рассказов, он был в то же время зачинателем и основоположником нового жанра — научно-художественной прозы. Хорошо известны его книги о науке и ученых — «Рудольф Дизель», «Густав Лаваль» (последняя отмечена медалью Лаваля Шведской инженерной Академии), «Бутлеров», «Вернадский», «Зинин» и многие другие. С этими трудами обычно связывают «вторую жизнь» Гумилевского-писателя.

Воспоминания Л.И. Гумилевского «Судьба и жизнь», несколько десятков лет пролежавшие в архиве писателя, а теперь опубликованные в журнале «Волга» (1988, № 7—12), во многом прояснили личность этого человека, его непростые отношения с людьми и обстоятельствами в разные исторические эпохи. Его лучшие побуждения, чистые устремления, честные идеи нередко истолковывались самым противоположным образом, поэтому многие его сочинения имели такую сложную судьбу, а сам он обвинялся в «клевете» на действительность, в «восхвалении капитализма», в отступлении от истины... <…>

Гумилевский — выходец из разночинной среды. «Отец мой,— писал он в воспоминаниях,— потомок уходящего в бесконечное прошлое старинного рода деревенских дьячков и пономарей». Но он «первый в роду нарушил традицию и поступил на службу в казначейство, не окончив семинарии и пренебрегая духовным званием». Свою фамилию Лев Иванович унаследовал от прадеда, «сына пономаря Ярославова», который при поступлении в Саратовское духовное училище «был поименован за свой малый рост — Гумилевским, по латинскому слову humilis <...>».

Гумилевский (был младшим в семье (он родился 17 февраля (1 марта) 1890 г. в г. Аткарске). Семья испытывала постоянную нужду из-за систематических запоев отца, «отличного бухгалтера», нередко смещаемого, однако, «с должности» и переводимого «в другое казначейство» <...> из-за своего пагубного пристрастия.

На какой литературе воспитывался мальчик? Любовь к книгам пробудили в нем прежде всего «копеечные книжки народных рассказов Л.Н. Толстого». Он вспоминал, что «более страшного, чем «Много ли человеку земли нужно», он «не читал никогда». Особо выделял Гумилевский сборник стихов с поэтическим названием — «Росинки с цветов всемирной поэзии», подаренный ему приятелем отца С.М. Орловым. «Никогда ни один подарок,— замечал он,— не делал меня более счастливым». Но удивительно то, что «эстетические переживания» пробудились в мальчике не под влиянием книг,— это сделал саратовский Радищевский музей, где он ежедневно проводил несколько часoв. «Самое здание его на Театральной площади,— писал Гумилевский спустя много лет,— внушало мне трепетное уважение. <...> Я помню и копию с «Урока анатомии», и оригинал «Убийства царевича Дмитрия» — самые большие картины. Однако больше всего я дивился боголюбовским рисункам в его письмах, которые были выставлены в музее вместе с картинами Боголюбова».

Признание будущего писателя, что он «вырос и возмужал» в Саратове, находит прямое подтверждение в фактах его биографии. В 1899 году первый школьный год Гумилевского закончился участием в Пушкинских торжествах. Отмечалось 100-летие со дня рождения поэта. В этот день, по воспоминаниям Гумилевского, ученикам раздали книжки со стихотворениями Пушкина, а потом повели в сад Сервье со старым деревянным театром, где давали «Бориса Годунова». Начальное трехклассное училище Гумилевекий окончил в 1901 году. Тогда же поступил во вторую гимназию (ныне это 67-я средняя школа на улице Пугачевской, 123), в которой к этому времени учились в большинстве своем «дети заволжских колонистов, купцов, мещан», таких же, как он, «разночинцев». В памяти гимназиста остались замечательные концерты Шаляпина.

В саратовской гимназии среди прочих предметов преподавали в самом начале века так называемую «философскую пропедевтику, состоявшую из двух курсов — логики и психологии», которые особо нравились Гумилевскому. Здесь же впервые в России организовался «кабинет экспериментальной психологии». Преподавал психологию, по воспоминаниям Гумилевского, «учитель закона божия священник Николай Николаевич Русанов». Интерес к психологии вообще и к психологии творчества в особенности получит особое выражение в научно-художественных сочинениях писателя.

С сочувствием вспоминает Гумилевекий и учителя словесности Константина Владимировича Лебедева, поощрявшего творческие, социально нейтральные темы сочинений. На одну из таких тем («Бедность не порок») и написал гимназист свой рассказ — «Случай из нашей сиротской жизни».

Уже в гимназические годы в настроении Льва Гумилевского доминировал достаточно «мрачный взгляд на жизнь», как определил его мироощущение учитель словесности: «В чем дело? Вы же способный человек, у вас впереди вся жизнь... Что за пессимизм в ваши годы?» Когда несколько позже, в 1912 году, начинающий писатель послал на отзыв А.М. Горькому два рассказа, тот также был удивлен «крайним пессимизмом автора... В двадцать два года — это даже для русского рано».

Окончил гимназию Гумилевекий с серебряной медалью, которую ему дали «за особые успехи в науках словесных».

В отличие от Л. Толстого, для которого детство — «счастливая... невозвратимая пора», для Гумилевского «детство — не самое счастливое, а самое важное время жизни, оно определяет многое в нашем будущем и сопровождает нас привычками, вкусами, стремлениями всю жизнь до последнего дня».

В Казанском университете на юридическом факультете, куда Гумилевекий поступил после окончания саратовской гимназии, он проучился всего год. И хотя экзамены сдал на «весьма», был отчислен «за невзнос платы»: университет его «совершенно не интересовал».

К этому времени у Гумилевского «накопилась тетрадь стихотворений», которые он беспрепятственно напечатал в одной из саратовских типографий — «появились зеленые книжки с типографской виньеткой, увенчанной женской головкой». Это было в 1910 году. «Тогда же, - писал Гумилевекий в неопубликованных «Комментариях к саратовским «Психо-футуристам»,— стали печататься в местных газетах и журналах «мои стихи и рассказы». В результате ширились литературные знакомства автора. В тех же «Комментариям» Гумилевский рассказал об истории возникновения литературного кружка, в котором читались и обсуждались произведения (рукописные и опубликованные) начинающих писателей и уже известных литераторов: «<...> я предложил собираться у меня <в квартире на Константиновской (теперь Советской) улице> для литературных чтений и обсуждений. Так (возникло сообщество «Многоугольник», <сохранившее> за каждым «углом» полнейшую индивидуальность. Мы, разумеется, все были против всяческой нивелировки и охотно не соглашались друг с другом во вкусах, убеждениях и оценках. «Многоугольник» наш существовал вплоть до революции, разрушение его началось с моего переезда в Петроград в 1915 году». На встречах бывали не только «начинающие саратовские юноши», но и такие «известные литераторы», как Игорь Северянин и Константин Бальмонт, которые оставили свои поэтические автографы в альбоме объединения. <…>