Ткачева И.В. "В родном городе легче дышится..." // Памятники Отечества: Альманах. М., 1998. № 39 (1/2). С. 182-189.

Ирина Ткачева

“В РОДНОМ ГОРОДЕ ЛЕГЧЕ ДЫШИТСЯ...”

“Все мое детство, от рождения в 1892 году, и ранняя юность, до 1908 года, протекали в Саратове, который у нас в семье влюбленно называли “столицей Поволжья”, — писал Константин Федин в “Автобиографии”. — Сейчас я как будто ярче прежнего вспоминаю свою родительскую семью то в одной, то в другой крошечной квартирке и детские впечатления от Волги с ее неповоротливыми пароходами, бесконечными вереницами плотов, просмоленными рыбачьими дощаниками и окрестными фруктовыми садами деревень. Отсюда пошли мои первые представления о русской земле — как о Мире, о русском народе — как о Человеке. Здесь складывались начальные понятия о прекрасном...”

Любовь к своей малой родине автор множества романов и повестей пронес не только через всю жизнь, но и через творчество. Саратов являлся местом действия многих его произведений, причем описанным очень достоверно. И хотя почти вся жизнь Федина прошла в столицах, хотя он и объездил полмира, для него было праздником возвращение в родные места, куда он приезжал при малейшей возможности оторваться от дел. Его “влекли к себе старые, родные закоулки” , где оживала память о детстве, о близких и родных людях, о событиях, оставивших в душе след на многие годы.

Константин Александрович родился 24 февраля 1892 года в маленьком дворовом флигельке (по местной традиции называемом “флигерем”) на Большой Сергиевской улице. Сейчас эта улица носит имя Н.Г. Чернышевского. Дом, где квартировала семья Фединых, находился напротив Сергиевской церкви, ныне не существующей. В ней в свое время служил протоиереем Гавриил Иванович Чернышевский, здесь был крещен Николай Гаврилович. Здесь же великий революционер-демократ венчался с Ольгой Сократовной. Здесь его и отпевали в 1889 году. А спустя три года в Сергиевской церкви крестили и будущего писателя Константина Федина. В то время его отец Александр Ерофеевич Федин служил приказчиком в писчебумажном магазине Бестужева, где Н.Г. Чернышевский покупал бумагу для перевода веберовской “Истории”. Они были знакомы, часто разговаривали, и, когда Николай Гаврилович заболел, Федин приносил ему бумагу на дом, постоянно справлялся о здоровье. Сам Александр Ерофеевич, сын крепостного крестьянина, был человеком не шибко грамотным, но о Чернышевском знал, считал его выдающейся личностью, относился к нему с огромным уважением и всю жизнь гордился этим знакомством. И так как по долгу службы приходилось общаться с людьми образованными, Александр Ерофеевич понимал большую ценность образования в жизни и стремился дать его своим детям. Грамоту Александр Ерофеевич одолел сам, любил читать, особенно церковные книги и энциклопедии, а в молодости даже писал стихи, которые никому не показывал, и перед женитьбой тетради со стихами сжег. Но, как вспоминал Константин Федин, его отец “всю жизнь имел слабость к немудрящей рифме...”.

Быт семьи Фединых был строгим. Глава семьи установил его “раз и навсегда, как календарь”. Во всем ощущалось принуждение. Суровость отца смягчалась добротой матери Анны Павловны и старшей сестры Александры Александровны, которую Константин Александрович очень любил.

Юный Константин Федин находил душевное спокойствие и отдых на берегах Волги, в саду “института благородных девиц” (ныне это парк культуры и отдыхи), где с приятелем — таким же одиннадцати летним мальчуганом-одноклассником по вил певчих птичек.

Саратов конца прошлого века насчитывал 120 тысяч жителей. Здесь действовало 69 школ и училищ, в них обучалось 7500 учеников. Городская библиотека насчитывала до двадцати тысяч книг. В 1873 году были созданы Музыкальные классы, и в 1885 году основан художественный музей. В театры Саратова приезжали на гастроли известные артисты.

Александр Ерофеевич, будучи человеком скромного достатка да еще и прижимистым, часто менял квартиры. В одном из писем своему племяннику Г.В. Рассохину Константин Федин перечисляет одиннадцать адресов, по которым семьи их проживала в течение двадцати лет. Частую смену квартир Федин объяснял так: “...Отец очень часто менял квартиры. Обычно это были типичные дворовые флигельки — страшно дешевые — по шесть-восемь рублей в месяц. Но отцу и это казалось очень дорого. Он служил приказчиком у Бестужева и самым высоким жалованьем его, уже к концу 90-х годов, было 40 рублей”.

Таким образом, за вычетом квартплаты, семье из 4 человек оставалось 32-34 рубля — в среднем по восемь рублей на каждого члена семьи! В письме к Рассохину писатель вспомнил о случае, происшедшем с ним в 1897 году:

“Я первый раз в жизни залез на крышу, соблазненный к столь поэтическому акту своим приятелем, наверно таким же пятилетним карапузом, как я. Двор глубоко внизу под моими ногами был залит саратовским жарким солнцем. И вдруг я увидел (мне это жутко вспомнить даже теперь), как на этот солнечный двор через ворота входит мой отец: он всегда приходил обедать домой. Я был снят им крыши со всей отцовской осторожностью и затем выпорот ремнем, — к ужасу матери. Абсолютно точно помню, что

обеду в этот день была подана домашняя лапша: вижу до сих пор, как она свешивалась с ложки, когда слезы еще градом катились по моим щекам. Необыкновенно грустно мне было смотреть на лапшу...”

Став уже известным автором, Федин считал, что “детство — возраст, в котором закладывается все”. Многие из детских впечатлений Федина нашли отражение в его повестях, рассказах, романах.

Один из творческих замыслов писателя связан с именем Н.Г. Чернышевского. В 1928 году, когда праздновалось столетие со дня рождения Николая Гавриловича, Федин готовился к выступлению на юбилейных торжествах. Ему попались интересные материалы из воспоминаний Чернышевского и его наброски. Это натолкнуло на мысль написать повесть о временах старого Саратова. В 1930 году такая повесть под названием “Старик” увидела свет в Петрограде. В предисловии к повести автор с большой нежностью пишет о “городе, которого давно не было и который странно жил где-то тут же, бок о бок с моей маленькой жизнью...”. “Задолго до моего рождения город начал расти, — детально повествует Федин, — уходить в сторону от того места, где когда-то закладывалась его судьба. Но старые стены все еще сохранялись, улицы носили прежние названия, и вдруг с неожиданной ясностью, почти до испуга осязаемо, я прикасался к прошлому. Мое воображение было так же велико, как мал был мой возраст, и я населял заброшенные улицы жизнью, которой не видали никогда даже мои деды. Так настоящая жизнь включала в себя это прошлое с тою же силой действительности, с какой для меня — семилетнего мальчугана — действительны были дворовые игры или мой утренний завтрак — молоко пополам с горячей водою, кусок сахару и саратовский белый калач”.

Семилетним мальчиком Костя Федин пошел учиться в Сретенское начальное церковноприходское училище. Но этот дом он знал раньше, помнил себя там с трех-четырех лет. В нем жили родственники Семен Иванович и Анна Андри-ановна Машковы, в чьей семье воспитывалась до замужества мать Константин Федина. Ровно сорок лет спустя, в 1939 году, став известным писателем, Федин приехал в Саратов и зашел в знакомый двор... Об этом посещении своей первой школы Федин написал рассказ “Встречи с прошлым”.

“В дальнем углу, в тени кирпичного брандмауэра, горбились сирени — все те же сирени, только стволы их, огрубелые и времени, похожие на препарированные мышцы, — скрутились в жгуты. Осень уже обобрала на них листву, а я видел их белыми, в цвету: в яркий апрельский дни”, я отломил от них, подпрыгнув, пахучую ветку и дал ее сестре. Сестра, в белом платье, шла со мной тихо и в пышном соцветии сирени отыскивала пятилепестковые цветки и, называя их “счастьем”, заставляла меня проглатывать эти горькие, холодные звездочки. И я жевал их, и вот только теперь понимаю, что это и правда было счастье”. Константин Федин тогда не мог знать, что спустя еще сорок лет в здании школы будет создан музей, посвященный его жизни и творчеству.

В книгах Федина встречается множество других саратовских адресов.

В 1905 году отец писателя купил деревянный дом в Смурском переулке. Есть одна интересная подробность, относящимся к этому дому. Племянник Федина и хранитель его саратовского архива Геннадий Васильевич Рассохин, со слов своей матери, сестры Константина Александровича, рассказал любопытный эпизод. Будущий писатель, в то время учившийся в Саратовском коммерческом училище, предложил отцу практиковать продажу писчебумажных принадлежностей с “премиями”, обеспечивавшими дополнительный наплыв покупателей. В те годы школьники (а особенно школьницы) увлеченно собирали цветные картинки. Отпечатанные на плотной глянцевой бумаге, эти недорогие картинки украшали альбомы не только школьников, но и взрослых. По совету сына Александр Ерофеевич в каждую покупку вкладывал картинку. Сначала ее вкладывали в тетради: слух о том, что в магазине Федина продают тетрадки с “премиями”, мгновенно разнесся среди школьников. Затраты на эти премии были грошовые, а товарооборот вырос во много раз, соответственно очень выросла и прибыль. Это позволило Александру Ерофеевичу быстро погасить кредиты и стать через пять лет владельцем двухэтажного деревянного домика, а еще через несколько лет — большого двухэтажного каменного дома. Правда, этот дельный совет вышел боком самому Константину: отец заставлял его, всех членов семьи, а также приказчика все свободное время до глубокой ночи раскладывать по тетрадкам “премиальные картинки”...

В доме №13 в Смурском переулке семья прожила три года. Из окон этого дома Костя наблюдал страшные события черносотенных погромов, прокатившихся по Саратову. Он сам прятал в чулане под связками лука своего учителя музыки Якова Гольдмана. Эти впечатления нашли отражение в романе “Братья”, написанном в 1928 году. С домом в Смурском переулке связаны и его “отроческие драмы: два побега, брошенное ученье, магазин... Но и путешествие по Волге, первые увлечения. И первые книги жизни (Лермонтов!)”.

В 1908 году Константин Федин навсегда уехал из Саратова и с тех пор бывал здесь только наездами. Но для него Саратов до конца жизни останется родным городом, “где легче дышится, легче работается...”.