Пыпин А.Н. Мои заметки // Вестник Европы. СПб., 1905. Кн. 3. С. 21-22.

<…>

По окончании своего курса в университете, Н.Г. пробыл около года, кажется, в Петербурге, потом уехал в Саратов, где взял место учителя гимназии, — для того, конечно, чтобы доставить удовольствие своим родителям. В Саратове он пробыл года два. Там он стал заметным лицом в небольшом кружке образованных людей и, между прочим, особенно сблизился с Костомаровым Они видались постоянно; это были люди одинакового научного уровня, что в провинции не легко было встретить; Н. Г. мог вполне оценить начатые тогда работы Костомарова, которые вскоре потом явились в печати — «Хмельницкими» в „Отечественных Записках", и „Очерк жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях" в «Современнике». Чернышевский очень высоко ставил труды Костомарова и сравнивал их с произведениями знаменитого Тьерри. По характерам они не очень сходились; у Костомарова бывали странности, бывало, например, соединение вкусов мистических и рядом скептического реализма; бывали капризы и немалый угловатости характера (иногда очень резкие), которые Чернышевскому нравиться не могли; последние он, вероятно, приписывал известному нервному возбуждению... В гимназии, как преподаватель русской словесности, Ч—ий чрезвычайно привлек к себе своих учеников именно старших классов. Он объяснял им значение литературы; богатая память давала ему возможность иллюстрировать преподавание интересными отрывками русской поэзии. Некоторые из его учеников кончив курс, поступили в педагогический институт в Петербурге и явились к нему, когда и сам он, после женитьбы в Саратове, переселился в Петербург и окончательно отдался литературе. Эти старые ученики-земляки приходили к нему по воскресеньям, когда были отпускаемы из института, и приводили с собой товарищей, которым успели передать свои большие симпатии к прежнему учителю, у которого образовывалось уже и литературное имя. Собирался небольшой кружок, где беседа в конце концов становилась рассказами Ч—го по русской истории и литературе. Для молодых людей это была желанное дополнение к их курсу литературы, где, по старому обычаю, о новом времени совсем не говорилось, и если случайно поминалось имя Белинского, то вероятно с строгим осуждением. Здесь, напротив, раскрывалась перед ними именно новейшая судьба литературы, переходившая ее настоящее. Понятно, что те мысли, которые Чернышевский развивал в своих статьях в „Современнике", здесь подтверждались наглядными фактами. Этот кружок молодых людей, без сомнения, и основал большую популярность Чернышевского в кружках молодежи, которая с великим интересом перечитывала его статьи. <…>