Хованский Н

Хованский Н.Ф. Введенский Иринарх Иванович (1813 - 1855) // Хованский Н.Ф. Очерки истории г. Саратова и Саратовской губернии: С биографиями... Саратов, 1884. Вып. 1. Гл. 4: Наши писатели, ученые, воины и государственные люди. С. 99-103.

ВВЕДЕНСКИЙ ИРИНАРХ ИВАНОВИЧ (1813—1855)

Обстоятельный биографический очерк этого дорогого нам земляка, этой замечательно симпатичной личности в нашей литературе, написал его сотоварищ по саратовской симинарии Г.Е. Благосветлов (покойный издатель «Дела»). Очерк этот помещен в «Общезанимат. Вестнике», 1857 г.[1].На основании данных, сообщаемых Благосветловым, автор настоящей книги напечатал в «Сарат. Листке» (1883. № 23) биографический очерк Введенского, вызвавший в том же «Листке» (№ 31) поправку протоиерея Я.У.П., за которую нельзя не поблагодарить отца П. Здесь помещаемый биографический очерк И.И. Введенского значительно переделан и дополнен.

О Введенском, между прочим, в следующих словах вспоминает Д.Л. Мордовцев: «В конце 20-х и в начале 30-х гг. в саратовской семинарии учился мо-лоденький бурсачек, которого товарищи звали Иринархушкой. Это был известный впоследствии даровитейший из всех английских переводчиков,—переводчик Диккенса и Теккерея—Ир. Введенский. Как теперь вижу пред собою этого живого, симпатичного юношу, часто с задумчивыми и кроткими, как у девочки, глазами... Память у мальчика была необыкновенная. Смотрели на него—и семинарское начальство и товарищи, как на явление феноменальное. Он жадно читал все, что мог выскребсти в саратовской умственной тундре 30-х гг. Мало того, при совершенном отсутствии преподавания иностранных языков, Введенский кaким-тo чудом успел прекрасно усвоить французский и впоследствии английский язык». Далее, г. Мордовцев сообщает, что будто местный архиерей не раз приглашал семинариста Введенского к себе для совместного чтения французских и английских авторов. По выходе из семинарии, прощаясь с товарищами, Введенский дал им такое слово: или митрополитом буду или умру над книгой»... И он сдержал свое слово, хотя не совсем: он ослеп над книгой.

Введенский родился 21 ноября 1813 г., в г. Петровске, Саратовской губернии. Его отец—сельский священник с. Жукова, Петровского уезда, был человек не бoгaтый и обремененный кучею детей. Ему помогали изредка помещики его прихода, уважая Введенского-отца за его нравственные достоинства. В таких бедных семействах как нельзя более чувствуется необходимость дать детям образование. Маленького Иринарха уже с 4-х лет отец начал учить грамоте, к 7-ми выучил бегло читать и с этого же времени стал его приучать к исполнению обязанностей дьячка. Игры, удовольствия, сродные детскому возрасту, мало были знакомы Иринарху. Во всяком другом мальчике такое раннее обучение могло убить совсем охоту к учению, но маленький Иринарх выдавался из ряда обыкновенных детей. В доме одного из помещиков, благоволивших к священнику Введенскому, Иринарх вместе с помещичьими детьми обучился французскому яз. у учителя-француза. Восьми лет ребенка отдали в пензенское духовное училище. Иногда его привозили оттуда на каникулы домой и он продолжал брать уроки французского яз. Эти уроки сделали то, что впоследствии Введенский удивлял всех в семинарии знанием французского яз. Как дурно шло тогда учение в духовных училищах—об этом писалось у нас много. Не смотря, однако, на это, Введенский сумел оберечь свой ум от тогдашней схоластики и сохранил природное живое воображенье, впрочем, благодаря, быть может, только случаю. Раз отец привез ему в подарок «Письма русского путешественника», Карамзина. Это была первая книга, прочитанная Введенским с удовольствием. После того, он убедительно просил отца своего не присылать ему лепешек, а лучше, вместо них, прислать еще что-нибудь из сочинений Карамзина. «Я люблю Карамзина, писал он, я буду читать его по ночам и зато я буду хорошо учиться». По окончании курса в духовном училище, Введенский перешел в саратовскую семинарию, только что тогда открытую. В семинарии, где в те времена почти все преподавалось на латинском яз., Введенский обнаружил большую способность в изучении этого языка, а также особенное сочувствие к историческим наукам. «Однажды, пишет Введенский в своей автобиографии,[2] я так изумил профессора своими историческими сведениями, что он пришел в неописанный восторг. Вечером призвал меня к себе и дал чашку чая, которую я с должным благоговением пил стоя и обжег себе три пальца на правой руке».

Ректором семинарии в то время был архимандрит Никодим (Лебедев), родом костромич собственно он был вторым ректором местной семинарии, открытой в 1830 г., а именно с 11 августа 1830 г. по 22 апреля 1833 г., когда был перемещен ректором в иркутскую семинарию. Протоиерей И.В. Смельский следующим образом характеризуем Никодима: «Помню бывшего ректора саратовской семинарии, приемника Иоасафова, архимандрита Никодима, эту живую, бойкую натуру, этого вспыльчивого, но добрейшего начальника, этого ученейшего по своему времени мужа, этого беспримерного преподавателя, который не слыхал, случалось, звонка, возвещавшего о конце урока и спокойно просиживал час лишний»... («Ворон. Еп. Вед.». № 16. 1883 г.). О нем же нам сообщает один из его воспитанников следующее: «Это был живой, энергичный, высоко даровитый профессору он увлекал всех своим даром слова и обладал замечательною памятью. Так, напр., он устроил для воспитанников семинарии особый класс объяснения св. писания и когда объяснял что-нибудь, то постоянно ссылался на тексты, указывая главу, стих из пророков или Евангелия, и мы, открывая книгу, находили именно то, что он указывал. Дар слова его был увлекательный, но особенно произвела на нас впечатление его прощальная речь к нам, когда пришел указ о перемещении его в Иркутск; он долго и с жаром говорил нам что—теперь не припомню, но заключительная слова его были приблизительно следующие: «я любил вас, я любил вас, как детей, и расстаюсь со скорбью...»—тут голос его задрожал и он, сильно ударив тростью об пол, ушел... Почтенный ректор так и закончил свою карьеру на ректорстве, в черниговской семинарии, не удостоившись епископской шапки...»[3].

Под начальством такого энтузиаста-профессора и ректора воспитался не менее впечатлительный и увлекающийся ученик. Классные диссертации Введенского на латинском языке читались и перечитывались его товарищами и долго еще спустя по выходе Введенского из семинарии ходили по рукам, как замечательные творения. Рассказывают, что одна из диссертаций, именно «о бессмертии души» едва не сделала Введенского сумасшедшим, имев последствием болезненный припадок от сильного напряжения мозга. В Июле 1834 г. Введенский окончил курс семинарии и выпущен 6ыл, к удивлению всех, по 2-му разряду. Но этому читатель найдет маленькое объяснение ниже. Вскоре, по окончании курса, Введенский собрался ехать в Москву, чтоб поступить в духовную академию, но его стал удерживать от этого намерения один профессор провидевши будущие успехи своего воспитанника; он дал ему рекомендательное письмо к знакомому профессору московского университета. в который и советовал ему поступить. Введенский по приезде в Москву, действительно, явился в квартиру того, к кому имел письмо; о приезжем доложили и хозяин чрез прислугу выслал ответ: «ждать на кухне, пока он, хозяин, пообедает.» Введенский, разумеется, таким обхождением с ним был оскорблен не говоря ни слова он повернулся и ушел, а через две недели поступил в духовную академию. В академии Введенский пробыл, однако, не долго; в это время произошла в ней какая-то история, в результате которой Введенский, в начале 1838 г., был удален из академии... Это был для него страшный удар, он занемог и долго проболел. Как последствия этой болезни, у него остались на всегда одышка, боль в груди и шум в ушах. Положение Введенского было, в самом деде, тяжелое. Отец умер еще за два года до удаления сына из академии. В этой последней Введенский жил на казенном счету, теперь же ему приходилось пробиваться уроками да помощью добрых людей. Но тут исполнилось зато заветное желание Введенского: в половине того же 1838 г. Введенский поступил в московский университет, из которого в 1840 г. перебрался в петербургский и в этом последнем окончил курс со званием кандидата по философскому факультету. <…>