Марко Брун [Архангельский Н.М.] Московские писатели в Саратове // Саратовские известия. Саратов, 1924. 13 мая.

Московские писатели в Саратове

Два вечера подряд (суббота и воскресенье) известные писатели: Борис Пильняк, Лидин, Андрей Соболь и критик Юрий Соболев пытались овладеть вниманием довольно многочисленной аудитории темами: "Европа и мы» и о современных писателях-беллетристах-прозаиках.

В первый вечер это им почти не удалось сделать; второй прошел несколько оживленнее, но также оставил впечатление разочарования. Гора родила мышь. Пышные обещания афиш остались обещаниями.

Прежде всего, писатели—по четкому выражению одного из посетителей вечеров—«зачитали» публику своими, в большинстве уже напечатанными, произведениями. Слушать то, что вы уже читали или что можете прочесть, доставляет удовольствие лишь при мастерском чтении. Но—и это давно известно—нет худших чтецов своих произведений, как сами авторы. И когда, напр., Пильняк монотонно читал некоторые страницы из своих «Английских рассказов», в свое время печатавшихся в «Известиях ВЦИК» —некоторые из слушателей буквально «клевали носами»...

С вступительным словом оба раза выступал Юрий Соболев. Хорошо образованный литературный и особенно театральный критик,—он интересен на страницах газет или в своих книгах. На эстраде отчетного вечера он добросовестно пересказал мысли о современных писателях из книг Троцкого, Воронского и даже, кажется,—Георгия Горбачева («Очерки современной русской литературы») и нельзя сказать, чтобы этот пересказ придал этим мыслям больше веса. Скорей напротив... Ибо у упомянутых авторов, кроме таланта, есть идеологическая ясность и четкость, чего как раз не оказалось ни в вступительных словах, ни в прочитанных произведениях. При этом вышло так, что Соболевская характеристика выступавших писателей не всегда; совпадала с тем, что они читали. Соболев характеризует, напр., Пильняка, как писателя, который совершил значительный поворот от путаного, хаотического понимания Октября к его признанию— после поездки заграницу. В начале своей известности Пильняк Октябрьскую революцию принял как мужицкий стихийный бунт, своего рода анархо-разиновщину. Мужик—зверь, но он же и богоносец, который несет миру новую правду.

От этой анархо-славянофильско-мистической идеологии Пильняк, после заграницы, приходит к отрицанию «котелковой цивилизации» Европы и к иному пониманию Октября: «После Англии мне впервые прозвучала не мужицкая, полевая, а машинная, рабочая революция. И мой новый роман будет замешан не на поте, а на копоти (фабрик) и масле (машин)». Так рекомендует Пильняка Соболев. А Пильняк читал из своих «Английских рассказов» как раз страницы, проникнутые восхищением пред внешним блеском и порядком «котелковой цивилизации"... При этом ни слова об английском пролетариате—о том, как он живет, за что борется... По прежнему как будто это Пильняка интересует меньше, чем возможность на сельских асфальтовых шоссе Англии в любом месте починить автомобиль... Что же касается «зверя-богоносца», то, судя по отрывку, прочитанному Пильняком и ненапечатанного еще нового его произведения «Мужики»,—он остался при старом на этот счет мнении, мужик, по этим отрывкам, это—зверь, мошенник, холоп, быдло. Написаны эти странички очень ярко, искусно—в манере словесной эквилибристики (остроумный подбор народных пословиц). Но впечатление от этого тем хуже и недоуменнее... В итоге выносите сознание, что Пильняк и прочие его товарищи по вечеру все еще не имеют единой точки зрения на русскую революцию; в их заявлениях есть и признание ее, как грандиозного факта, (еще бы факта не признать!) и даже преклонение, но нет истинного понимания ее. Это сказывается даже в их терминологии. Пильняк, напр., говорит: англичане лицемерны. Какие именно «англичане»»? Буржуа? Пролетарии?—неизвестно. Это стоит столько же, сколько и афоризм: все англичане—рыжие...

После докладов и чтений слушатели подавали записки — особенно много их подано на втором вечере. И, быть может, самая нужная из них в наиболее метко оценившая выступление москвичей, была та, в которой стоял вопрос:

— Скажите, с какой собственно целью вы приехали в Саратов?...

Марко Брун.