Черняев П.Н. Из
прошлого Саратовской гимназии // Труды Сарат. ученой архив. комис. Саратов,
1911. Вып. 27. С. 15, 25-26.
<…>
Из
преподавателей русской словесности достойны упоминания Ф.П. Волков (1827—1850),
Н.Г. Чернышевский (1851—1853), В.Г. Варенцов (1854—1857), И.Т. Миловидов
(1857—1864) и А.Н. Сперанский (1857). В заслугу Волкову нужно поставить
особенно то обстоятельство, что он всячески способствовал развитию в учениках
страсти к поэзии: из его именно школы вышли поэты Губер (1814—1847) и А.К.
Жуковский (1810 — 1864), более известный под псевдонимом Бернета. Место Волкова
занял известный впоследствии публицист и критик, саратовский уроженец
Чернышевский, который был с учениками необыкновенно для того времени приветлив.
Некоторые ученики ходили к Чернышевскому за дом, его боготворили за его доброе
сердце и знание. Уже тогда, находясь в преподавательской среде, Чернышевский
способствовал смягчению нравов, облагораживай!» человеческой личности,
пробуждении высших интересов и, косвенным образом улучшению отношений учителей
к ученикам; на него смотрели, как на вождя и проповедника гуманных идей.
Чернышевский был кумиром учеников и местного общества, почему Саратов должен им
гордиться. Общий друг юношества, весьма чуткий к его духовным интересам,
Чернышевский вмел массу знакомых, давал уроки в доме председателя Саратовской
казенной палаты Н.М. Кобылица, бывал у губернатора М.Л. Кожевникова, его
посещали Н.И, Костомаров, Е.А. Белов и другие известные в то время лица.
<…>
Саратов
преимущественно выделился среди других городов России по своему интенсивно
поступательному движению вперед и занял в то время если не первое, то, во
всяком случае, одно из |первых центральных мест в смысле пробуждения
общественной мысли. Это произошло по нескольким причинам. Во первых, в Саратове
жили в то время многие просвещенные люди, из которых одна состояли на
государственной службе, другие были ссыльные; все эти люди выделялись и своими
талантами и своей поразительной работоспособностью: одни из них обладали
обширной эрудицией, соединенной с природной гибкостью и тонкостью ума, другие
были необыкновенно усидчивы. Общее несчастие также, как и общие интересы и
любовь к труду сблизили этих идеалистов: они сдружились между собой и обменивались
своими впечатлениями по поводу читанного в слышанного в своих дружеских
беседах.
В
ту пору в Саратове были Чернышевский, Костомаров, Мордовцев, А.Ф. Леопольдов
(местный историк и археолог) Н.А. Мордвинов, И.А. Ган и другие, а также выдающиеся
учителя гимназии Белов, Варенцов и др.
Частый
встречи в постоянный беседы на излюбленный, злободневные темы требовали
определенных мест и времени для обмена мыслей и, таким образом, сами собой
стали возникать кружки, так много содействовавшие успеху просвещения. Учителя
Саратовской гимназии первые откликнулись на эти беседы: сои составили
товарищеский кружок с либеральными потому времени направлением. Душою этого
кружка были, надо полагать, Чернышевский и Белов. А в этот кружок заглядывали
Н.А. Мордвинов, управляющий Саратовской удельной конторой, изредка М.А.
Лакомте, учитель истории в гимназии, И.А. Ган, председатель казенной палаты.
Эти лица по вторникам собирались у учителя Белова. Главными ораторами в этих
кружках были Костомаров и Чернышевский. Так возник „Беловский кружок". С
отъездом Чернышевского в С.-Петербург, в апреле 1863 г., и со смертью первой
жены Белова (в 1856 г.) кружки на время прекратили свое существование, а когда
Белов женился вторично—кружки снова возобновились. Тут уже действовали
Мордовцев в его жене, Варенцов, преемник Чернышевского но преподаванию
словесности в мужской гимназии, врач института С.Ф. Стефани. На этих журфиксах
бывали и гимназисты, между прочим один абитуриент М. прочел здесь свое
произведение, которое на следующий день жестоко раскритиковал в местной прессе
Д.Л. Мордовцева, а самолюбивый юноша, не вынесши обиды, внезапно для всех покончил
жизнь, застрелившись. Такова была умственная жизнь Саратова в конце 50-х и в
начале 60-х годов. <…>